Сибирские огни, 1958, № 2

Дома Зеркалов долго разглядывал золотой медальон и серьги, кото­ рые обнаружил в кармане. Ему почему-то казалось, что где-то он видел эти серьги раньше, но где — припомнить не мог. Ночью, ворочаясь в постели, староста вдруг приподнялся на крова­ ти: «Стой!... А не цыганские ли... Вот тебе и Бородин!..». Зеркалов соскочил с кровати, достал спрятанные уже в сундук серь­ ги и, низко согнувшись, стал рассматривать их, перекатывая как горячие угли из ладони в ладонь бородинский подарок. «Нет, вроде не те... — перевел дух староста. — В ухе коновала всегда болталась какая-то ог­ ромная, в виде кольца серьга, наверно фальшивого золота, а эти малень­ кие, с камнями... А все-таки... Не потому ли исчез цыганишка-то?.. Если поднять шум, да рассказать брату — в два счета можно вывести Бороди­ на на чистую воду, узнать все точно...». Но через минуту думал уже другое: «А хоть бы и цыганские — какая мне выгода, если подниму шум?.. А так, может, еще что перепадет от Б о ­ родина. Ну, погоди, зажму я тебя, старый хрыч... А с братом... насчет Гришки... Может, и вправду поговорить?..». И староста лег в постель, спокойно уснул. 2 Зима тянулась и тянулась, и Гришке казалось, что это одна из самых долгих зим, которые когда-либо засыпали снегом Локти. Почти каждый день дули ветры. Перед избой Бородиных, ютившейся у самого леса, снег выдувало и уносило куда-то. Съежившись от холода, она стояла на виду у всех, будто раздетая . И это вызывало у Гришки какое-то смутное бес­ покойство. — Ничего, сынок... К той зиме новый домишко поставим где-нибудь в затишке...— сказал отец, будто угадав мысли сына.— А то здесь... уюту нет, так в трубе воет и на виду все. Каждый глаза в окна пялит... Григорий ничего не ответил; он вообще с тех пор, как принес из л е ­ су окровавленный топор, а потом был чуть не зарублен этим топором, з а ­ несенным над ним отцрвской рукой, больше все молчал. Нахмурив узкий лоб, часто думал о чем-то. Случалось, подолгу наблюдал за отцом, но, едва тот оборачивался, отводил глаза в сторону. И никогда не заводил речи о том, что случилось. Только однажды проговорил: — Д ай -ка , батя, красненькую... — Но! — удивился Петр. Никогда еще сын не просил у него сразу столько денег. — Ишь ты! А( зачем? — Тебе что? Может, пропью... — Ах, ты, молокосос!!. Гришка сузил глаза, проговорил спокойно, не разжимая зубов: — Ну, ты, не лайся... теперь-то... Д авай , сказал... Твои они, что ль?.. Старик застыл с открытым ртом. Потом покорно полез в карман: — На... Вижу, зря я Зеркалову... за тебя... — Ты, батя... дурак, вот кто,— усмехнулся Гришка. Петр вздохнул, покачал головой и хрипловато произнес: — Спасибо, сынок... А только не советую тебе так со мной...— И не­ ожиданно сверкнул желтоватыми глазами .— Понял, сукин сын?!. Не со­ ветую... А то... Гришка невольно отскочил. В груди его сразу похолодело, навалил­ ся какой-то противный ему самому страх. «Он такой... Ему что отра­ вит, как цыгана... И -—поминай, как звали...». Что ты, батя! — сдавленно проговорил он и протянул обратно деньги.— Мне тоже не надо, я ведь так... спытать хотел... Возьми... Отец принял деньги, зашептал в самое ухо, щекоча Гришку бородой: