Сибирские огни, 1958, № 2

ногу, мол, сломал. Локти — глушь, медвежий угол... кто проверять взду­ мает? Век бога за тебя молить буду, — быстро шептал Бородин. — Годы-то в церковных книгах записаны, — проговорил Зеркалов. — Д ак они ж вместе с храмом божьим сгорели? А коли сохранилось что невзначай, я с батюшкой Афанасием как-нибудь... Не твоя забота... С Бородина градом катился пот. Сидели они оба красные, разопрев­ шие, будто только из бани. — А говорил на днях — единственное богатство в доме, — хрипло начал было Зеркалов, поднимая руку с золотым кольцом на пальце, но тут же понял, что не к месту об этом, уронил кулак на колени и попытал­ ся улыбнуться. — А ты — гусь, Бородин. Люди и не подумают, что у те­ бя... это самое... водится... — Зачем им думать-то, Гордей Кузьмич! Знаем ты да я... Нам ведь жить... И надо как-то... половчей... Так как же, Гордей Кузьмич?.. — шеп­ тал Бородин, перегнувшись к старосте через весь стол, залитый вонючим самогоном, купал в нем широкие, смятые рукава ситцевой рубахи и ред­ кую бороденку, отчего она, когда он поднимал голову, свисала, болта­ лась тонкими сосульками. Зеркалов молчал, сидел, покачиваясь на стуле. А старик ерзал на своем табурете, вздрагивал. Из уголков его мокрого рта сочилась клей­ кая слюна. — Ты, Бородин, понимаешь, что я... это самое... как служебное ли­ цо, могу тебя, — начал наконец Зеркалов, приподнимая голову. Но ста­ рик не дал ему договорить, трясущимися руками стал совать в широкую ладонь Зеркалова плоский, тяжелый медальон: — Господь с тобой, Гордей Кузьмич! Возьми и... с богом... Я — что? Понятия, конечно, не имею большого... А только хотел... И тебе ведь жить ■надо... И сразу замолчал Бородин, когда почувствовал, что пальцы Зерка­ лова дрогнули и крепко зажали его подарок... После ухода Зеркалова Петр молча бросил на лавку тулуп, подуш­ ку и лег, отвернувшись лицом к стене. Арина гремела посудой, убирая со стола. Вздохнув, она прогово­ рила: — Господи... Пропадем мы... Выдаст он тебя, староста-то... Петр Бородин тотчас перевернулся на лавке, сбросил ноги на пол. — Чего каркаешь? Ну!!! — Не ори, душегуб... Вот спросят у тебя — где взял... — Спросили бы уже, кабы... Зеркалов не дурак, чтобы... спраши­ вать. Какая ему корысть? Гришка свесил голову с печки, посмотрел зачем-то на отца, потом на мать, и снова лег на подушку. — И нам корысти-то с фигу. Вон сколько ему опять отвалил... — проговорил он, натягивая на себя зипун. — Ты — указывай мне! — прикрикнул отец. — Забрался на печь, да голову еще под зипун. А ну-ка, туда, где Андрюшка Веселов... А те­ перь, может, так и пролежишь... — Обманет он тебя, вот что, — буркнул Гришка. — Не должно... Совесть он имеет, али нет? Я ему еще серьги в кар ­ ман сунул незаметно. Дома найдет, подумает кой-что... Сказано ведь: данное людям тебе же отдастся... Спи, давай... Надеялся Петр Бородин, обдумывая свои планы на жизнь, что ж ад ­ ный до денег Гордей Зеркалов не только поможет избавиться Григорию от призыва в армию, будет староста ему самому какой-то защитой от людской молвы, любопытства и зависти, которая неминуемо поползет по Локтям, едва он начнет разворачиваться... И не ошибся.