Сибирские огни, 1958, № 2

его злобы, уже изо всех сил сдавливал жене горло. Она, обмякшая, по­ синевшая, опустилась на колени. — Вон там, на средней полке... — прошептала Арина почти без со­ знания. Только теперь Петр разж ал пальцы. Ж ена мягко, без стука упа­ ла на пол и, открывая рот, стала жадно глотать сырой, пахнущий наво­ зом, воздух. Петр перешагнул через нее, подошел к шкапчику, прибитому в углу с арая . 'Т ам валялись на полках гнутые гвозди, старые гайки, ржавые ж е ­ лезки, стояли банки с дегтем, колесной мазью. Бородин торопливо ш а­ рил руками по средней полке. Нащупав пузырек, заж ал его в кулаке, об­ легченно засмеялся и пошел за бутылкой. Но отчего-то неожиданно по­ чувствовал слабость. Резко закружилась голова. Он опустился на солому возле жены, посидел с полминуты.. Вдруг ему показалось, что он сидит тут уже давно-давно, несколько часов, и цыган, не дождавшись его, уехал. Он вскочил, схватил бутылку, зубами выдернул пробку, сделанную из дряблой моркови и налил в само­ гон из пузырька несколько капель. Пока спешил к избе, в голове тупо колотилось одно и то же слово: «Уехал, уехал...». Цыган сидел, как и прежде, на табурете возле печки. Повернув на­ встречу Петру широченную смоляную бороду, спросил: — Что долго? Глаза П етра застилало черным туманом, в ушах что-то гудело, и он едва расслышал голос коновала.» — А-а... — растерянно заморгал глазами Петр и замолчал. — Э-э... с женой худо случилось... схватило в сарае, лежит там... Вот... — и протя­ нул бутылку. Цыган, ни слова не говоря, выпил весь самогон прямо из горлышка, помотал головой и вышел из избы. А Петр вытер холодный пот со лба. Когда сел на лавку и прислонился к стене, почувствовал — спина тоже мокрая, и по всему телу ползет озноб... Не сразу до его сознания донеслись удаляющиеся крики ребятишек. Значит, цыган поехал из Локтей! Петр улотнул сухим ртом воздуха, метнулся к дверям , схватил у порога топор. В комнату, пошатываясь, вошла жена. — Пропали мы... Господи... ■— простонала она. Рухнула на табурет у печки, уронила голову на грудь. — Не вой, сказал ...— И добавил как-то плаксиво и жалобно: — И з : за ва-ас же... Огородами Петр Бородин торопливо побежал к сосновому бору и нырнул в него. Он не замечал, что ветви хлещут по лицу, что ноги пу­ таются в траве. ( ; Когда увидел дорогу, — цыган ехал уже между холмов. Лошадь пле­ лась шагом. Конввал сидел на ходке как-то неестественно прямо. Широ­ кая спина его тихо покачивалась из стороны в сторону. Дорога делала здесь большой крюк, Петр смотрел вслед коновалу и часто-часто крестился. Потом пригнулся, и, сокращая путь, побежал на­ прямик, по бездорожью, к чернеющим за холмами деревьям. Где-то еще не кончился день, а здесь, в лесу, густились вечерние су­ мерки. Старик, тяж ело дыша, прислонился к толстой сосне. Колени его подгибались, в горле першило. Донесшийся скрип колес словно подрезад^. Бородина, и он рухнул на землю, усыпанную старой ржавой хвоей, още- Ti нившуюся сосновыми шишками. Сквозь придорожный кустарник уви­ дел проезжающий мимо ходок. Цыган сидел по-прежнему прямо, точно в него воткнули железный стержень, и все так ж е тихо покачивался. Когда скрип колес стал почти замирать, Петр, не выпуская топора,.