Сибирские огни, 1958, № 2

не меняя позы, словно видел, как коновал, покачиваясь, едет по лесу, мимо болот, через глухие, пустынные места. Бородин не шевелился, толь­ ко заскорузлые пальцы чуть дрожали, да приподнимались и опускались кустистые белесые брови. Он не заметил, как со двора вошла жена. Вы­ тирая платком слезящиеся глаза, она села на табурет, грубо сколочен­ ный из досок, и закашлялась. Чахоточный румянец на ее щеках проступил еще ярче. — Много дал-то? — спросила она, растирая рукой плоскую грудь. — Сколько дал — все наши, — грубо ответил Петр, отходя, нако­ нец, от окна. — В больницу бы мне, — тихо проговорила жена. — Кровью 'вон кашляю. — Легко сказать — в больницу. — Старик скривил губы, 'поскреб всеми пальцами в затылке. — А платить докторам чем? Болотной мяты попей... — Пропаду я с твоей самогонкой — тогда все тебе останется, — с горечью сказала женщина.— В бане гниль, сырость, чад... Я ведь на пят­ надцать годов тебя моложе, а кто поверит? Бородин прошелся по комнате, покряхтел, стиснул рукой в кармане влажные бумажки. — Бог терпел, Арина Маркеловна, и нам велел. Вот если бы... Че­ рез месяц, поди, опять приедет цыганишка-то... Тогда бы и в больницу... Старик запнулся на полуслове, попятился под взглядом жены. — Ты!.. Ты опять за свое! — с отчаянием вскрикнула Арина, при­ поднялась, шагнула вперед, но тотчас остановилась. Она смотрела широ­ ко открытыми глазами , но не на мужа, а куда-то поверх его головы. — Так что ж? Жить надо ведь... А ему что? Пропьет. А мы бы... Э-эх! — бормотал Петр Бородин торопливым, свистящим шепотом. Ше­ пот этот будто обезоружил женщину, отнял у нее все силы. Она тяжело опустилась на прежнее место и опять долго и тяжело кашляла. — Я с твоей курилкой... будь она проклята, свету белого не вижу. Все боюсь — вдруг дознаются! А ты еще... Господи, дай хоть помереть спокойно. Ведь меня обдирает всю, как подумаю: в себе-то чего носишь?.. ‘— Ну, ладно, ладно. Бог с ними, с деньгами. Я к тому, что без нуж­ ды они ему. З а окном палило июльское солнце. Расплавленные лучи, казалось, насквозь прожигали ветхую избенку Бородиных. Прямые полосы света косо падали из маленьких окон на сучковатый, некрашенный пол и рас­ плывались там желтоватыми масляными пятнами. Старик Бородин поче­ му-то осторожно обходил их, словно боялся поскользнуться. Арина долго еще сидела на табурете, не шевелясь. — Ну, чего? — спросил Петр, останавливаясь возле нее. — Иди. Вздрогнув, она поднялась, пошла к двери. • — Мы пропадем — один конец. О Гришке-то хоть подумай, пожа­ лей. Ему ведь — жить, — сказала она, оборачиваясь в дверях. — Д а сгинь ты с глаз, чтоб тебя!.. — взорвался вдруг Петр. — Я же сказал: бог с ними, с деньгами. Пусть пропивает их хоть в три цыган­ ских глотки. — И тут ж е добавил тише, спокойнее. — Гришке жить-гу- лять недолго осталось — солдатчина на носу. Вот и поразмысли сама... К чему было сказано это последнее «Вот и поразмысли сама» — Арина не поняла. * * * Мысль «выбиться в люди», разбогатеть, стать крепким хозяином си­ дела в Петре, как гвоздь в бревне. Глубоко кто-то загнал этот гвоздь в дерево, по самую шляпку, приржавел он там и уж не вытащить его ни­