Сибирские огни, 1958, № 2

.хозяином в сарай. Лошаденка, мотая от жары головой, терпеливо ждала его возвращения. Протащившись из конца в конец улицы, цыган свернул в переулок и поехал, как обычно, к Бородиным. Их низенькая избенка с отвалив­ шейся штукатуркой, с двумя тусклыми оконцами, стояла на самом краю Локтей, упираясь огородом в стену леса. Была похожа она чем-то на подгулявшую старушку, которая, вывалявшись в грязи, теперь сидела, .согнутая, на земле, непонимающе посматривая на мир выцветшими гла ­ зами. ц Хозяин дома Петр Бородин, сухой, пожелтевший старик с поредев­ шей бороденкой, завидев в окно цыгана, выскочил во двор, бросил испу­ ганные взгляды по сторонам и, впустив коновала в избу, усадил его по­ дальш е от окон. Он торопливо и угодливо суетился вокруг гостя, избегая смотреть ему в глаза. Цыган, не говоря ни слова, расстегнул рубаху, достал из-за пазухи тяжелый кожаный мешочек, такой же обшарпанный, как и сумка, долго его развязывал . Петр Бородин нервно облизывал сухие, потрескавшиеся губы. В бесцветных глазах его вспыхивал и гас, вспыхивал и гас жадный огонек, крючковатые руки начинали трястись. Цыган насмешливо, брезг­ ливо усмехнулся, кинул Бородину смятую разлохмаченную бумажку. — На... — Нету... Теперь уже не занимаюсь, нет... З а это знаешь теперь что? Того и гляди, тюрьма... Поволокут — только ногами застучишь... И он снова опасливо глянул в окно. Коновал достал из мешочка еще одну радужную бумажку. — Попадись тебе в глухом месте — убьешь. Убьешь ведь, а? — Господи, христос с тобой! — побледнел Петр Бородин. — Хотя, что я, креста ведь нет на тебе... потому и говоришь так. Мы — люди ведь... А ты... э-э... Старый Бородин говорил длинно и сбивчиво, словно оправдывался. Цыган сидел на л авке у порога, покачивая головой, задумчиво мял в толстых грязных пальцах деньги. Наконец он бросил старику вторую бу­ мажку. Петр Бородин спрятал ее в карман холщовых штанов и быстро засеменил к выходу. Через несколько минут возвратился, держа в руках отпотевшую, облепленную мякиной бутылку с синеватой жидкостью. Цыган молча, стакан за стаканом, выпил весь самогон, вытер рука­ вом влажные толстые губы. — А я вот убивал, — сказал он, возвращая пустую бутылку. Боро­ дин только торопливо перекрестился. — При... приходилось. Ну, ну, ты... не... трясись. Убивал... которые... попадались иной раз в лесу... ночью. Дело такое — наконовалю так вот за недельку, за две... Иные позарят­ ся, ну и... Или тебя, или ты... «Много уж ты наконовалишь,— подумал Бородин.— Не с этого у тебя золотишко-то водится». » — Оружие, стало быть, есть? -с- осторожно спросил он и тут же по­ жалел: цыган полоснул его черными острыми, как нож, глазами, но ниче­ го не ответил, только похлопал огромной волосатой рукой по карману широких, запятнанных конской кровью, шаровар. — Ну да, ну да, как же... всякие людишки болтаются по лесам, — торопливо замотал головой Бородин. Цыган пошатываясь, вышел из избы, сел на заскрипевший под ним ходок и поехал, негромко затянув на своем языке какую-то песню. Как обычно, его долго сопровождали улюлюкающие деревенские ребятишки. Среди этого дикого хора особенно выделялись неистовствующие визгливые голоса десятилетних Ваньки Бутылкина и Гошки Тушкова. Ходок давно скрылся за поворотом, а старик все еще стоял у окна,