Сибирские огни, 1958, № 2

влечения любящих (?!). Чем иным,— сердито спрашивает критик, — кроме «сердечного влечения» (даже «сердечное влечение» взято в кавычки! — А. Е.) можно объяснить страстную любовь Ро­ мео и Джульетты?» (294). Трудно найти в нашей критике пример более удиви­ тельного анализа. До сих пор все мы на­ ивно полагали, что за «сердечным вле­ чением» Татьяны, Наташи Ростовой, Ро­ мео и Джульетты встает огромный, кра­ сочный мир борьбы, больших исканий правды, раскрываются глубокие пласты человеческих, социальных отношений. Но В. Прожогину нет до этого дела. Ему нужно доказать, что Горький выше Шек­ спира и Пушкина, и творчество этих пи­ сателей втискивается в прокрустово ло­ же грубой вульгаризаторской схемы. Об­ ратим Внимание на саму терминологию критика. Татьяна полюбила по «влечению серд­ ца» (обязательно в кавычках), не узнав Онегина в «совместной работе, совмест­ ной деятельности», «в процессе которой выявляются все интеллектуальные, эмо­ циональные и прежде всего идейные ка­ чества и достоинства людей». Виноват в этом, разумеется, Пушкин, который вме­ сто того, чтобы «изображать» людей «трудовых классов», воспел любовь так называемых «нетрудовых» классов (снова обязательные кавычки и презри­ тельное — «так называемых»), В. Прожогин недоволен тем, что в ро­ мане Тургенева «Накануне» «чувство любви приобретает... едва ли не само­ довлеющее значение» (еще одна удиви­ тельная оценка! (295), что предшествен­ ники Горького воспевали не «ту приро­ ду, в прямое общение с которой всту­ пил социальный коллективный человек» (249), и т. д. Выводы В. Прожогина основаны на весьма неблагоприятных параллелях, на сопоставлении мировоззрений без всяко­ го учета исторического места, мировоз­ зрения художника, его дарования и та­ ланта, а что самое главное — без всяко­ го учета специфики искусства. С пози­ ций В. Прожогина любая скороспелая политическая брошюрка окажется выше творений Шекспира. Вульгарный социологизм живуч. Наи­ более резко сказываются два, казалось бы, разных, но в конечном итоге анало­ гичных рецидива этой болезни. Первый, хорошо видимый в книге В. Прожогина, заключается в забвении специфики ис­ кусства, во внеисторическом, неконкрет­ ном подходе к явлениям литературы. Второй, грубо сказавшийся в книге Ф. .Калошина «Содержание и форма в произведениях искусства», заключается в механической подгонке явлений искус­ ства под мертвые социологические схе­ мы, в рассмотрении художественных произведений как немудреных иллюстра­ ций к положениям марксистской теории. Смысл первого и второго рецидива в заб­ вении специфики искусства, в искажении правды его. В трактовке, например, Ф. Калошина все прогрессивные художники прошлого выглядели на одно лицо, все они были чуть ли не мастерами искусства социа­ листического реализма. Так, Ф. Калошин утверждает, что. картины Шишкина и, В' частности, полотно «Рожь» вызывают ассоциации, которые «ведут зрителя к... вопросам о судьбах Родины, о построе­ нии коммунизма, о богатстве и силе со­ ветского социалистического общества» (85). В картине Поленова «Заросший пруд» зритель, по мнению нашего ис­ кусствоведа, видит «увядание старого, отжившего, и картина приводит его к мысли о торжестве нового, развивающе­ гося, передового» (86). Более того, раз­ думывая над этой картиной, зритель «приходит к заключению о неизбежно­ сти ухода старого и возникновения ново­ го» (86). Так же преподносится читателю и музыкальная драма Мусоргского «Хо­ ванщина» — «Слушатели оперы... вос­ принимают глубокую философскую идею оперы: неизбежна гибель старого, отжи­ вающего, реакционного, цепляющегося за жизнь, и неизбежна победа, победа нового, развивающегося» (97). Так, под один шаблон подгоняются самые различ­ ные художники, вульгаризируется, упро­ щается идея их полотен. Так, бескрылое логизирование, мертвые социологические схемы убивают живую душу искусства, глушат могучую музыку его образов, за­ слоняют его трепетное, горячо бьющёеся сердце. I I I . К В О П РО С У ОБ О Б Ъ Е К Т И В Н Ы Х К Р И Т Е Р И Я Х ОЦЕНКИ П РО И ЗВ Е Д ЕН И Й И С К У С С ТВА II П Р О Б Л ЕМ Е С В Я ЗИ М И Р О В О З З Р Е Н И Я И Т В О Р Ч Е С Т В А Возможно ли объективное суждение о том или ином произведении искусства? Этот вопрос волнует, по существу, всех Участников спора об эстетике. Наиболее полную разработку эта проблема нашла в труде молодого ученого С. С. Товмася- на «К вопросу об объективных критери­ ях оценки произведений искусства», вы­ пущенном издательством Академии наук Армянской ССР в 1955 году. Идеалистическая эстетика r лице И. Канта, Г. Вельфина, А. Бергсона, В. Кроче и других признавала искусство независимым от жизни, а потому отвер­ гала возможность его изучения с точки зрения законов науки. С. Товмасян, справедливо отвергая такие теории, вы­ двигает правильную и плодотворную концепцию: отрицание объективных ос­ нов искусства в действительности озна­ чает одновременно и отрицание сущест­ вования объективных критериев оценки произведений искусства. Задача исследователя была довольно I