Сибирские огни, 1958, № 2

•еще в середине пятидесятых годов, «да­ же не произносится слово «немец»! По­ нятно, что все это дает драматургу воз­ можность создать внешнюю напряжен­ ность сценических событий (в особенно­ сти, когда Луиза появляется в этом до­ ме), но какая же допущена автором, ра­ ди остроты, большая и, скажем прямо, вредная неправда! Барнаульский театр, работавший над спектаклем вместе с Ю. Чепуриным (по­ становщик— главный режиссер театра засл. арт. РСФСР К. Миленко, худож­ ник Г. Иванов), сумел подчеркнуть в пьесе то лучшее, что в ней есть, кое в чем приглушив ее недостатки, хотя, ко­ нечно, главные просчеты автора все рав­ но дают себя знать. Театру удалось соз­ дать увлекательное представление, за­ ставляющее зрительный зал в ряде эпи­ зодов остро воспринимать происходящее на сцене, однако многое в сюжете вызы­ вает внутренний протест. Этот первый спектакль барнаульцев сразу продемонстрировал наличие в те­ атре хороших актеров. В образе Варвары Петровны опытная актриса М. Петрусевич сумела чрезвы­ чайно достоверно передать сложный ду­ шевный мир и широту души простой рус­ ской женщины, она заставила нас цели­ ком поверить смене переживаний Варва­ ры Петровны, борьбе противоречивых решений, столкнувшихся в ней. Особен­ но сильно проводит М. Петрусевич эпи­ зо д встречи Варвары Петровны с ма­ терью Луизы Бертой Броэль (засл. арт. Грузинской ССР Н. Шелехова), когда она ,— только что говорившая о горе, причиненном ей немецкими захватчика­ ми, внезапно обнимает плачущую Берту и утешает ее: «Эх ты, баба!.. Вижу, и пожалеть-то тебя, кроме меня, некому!». Надолго запомнится образ дяди Пан- крата в обрисовке Н. Лоскутовй, очень искренне, органично играющего этого, наделенного добродушным юмором и своеобразной народной хитрецой челове­ ка. Старый каменщик гордится своим трудом строителя, созидателя. В разви­ тии сюжетной интриги Панкрату принад­ лежит большая роль. Панкрат — един­ ственный из членов семьи, с самого начала проявляющий активное сочув­ ствие к судьбе Сергея и Луизы, счастью которых мешают их семьи. Хороша, в частности, у Лоскутова сцена Панкрата с сестрой, когда тот своеобразно подготав­ ливает ее к предстоящему семейному со­ бытию. Впрочем, зритель вынужден ду ­ мать, что поступать так подсказывает Панкрату не мировоззрение советского человека, а то обстоятельство, что сам он, еще во время первой мировой войны, ■был влюблен в немку, а жениться на любимой ему помешали. Список актерских удач можно продол­ жить. Это — шофер Алеша (В. Зюзин), Клара Штромм (Ю. Ганина). Насколько было в их силах, сумели вдохнуть жизнь в образы, написанные недостоверно дра­ матургом, Ф. Балабан —Курт, С. Лаври­ нович—Шура Асанова. Центральные по замыслу автора, но слабо им выписанные образы пьесы — Сергей и Луиза — получились в спек­ такле совсем уж бледными. Ни драма­ тург, ни театр художественно не доказа­ ли главного,— того, что Сергей и Луиза, впервые встретившиеся очень ненадолго четыре года назад и с тех пор не встре­ чавшиеся,— навсегда полюбили друг друга. Получилось как-то так, что зрите­ ля больше волнует то, что происходит вокруг.них и по поводу их взаимоотно­ шений, нежели их собственные пережи­ вания. Но если артиста Д. Поротикова, игра­ ющего Сергея, можно упрекнуть лишь в странной бестемпераментности исполне­ ния, в каком-то равнодушии к своему ге­ рою, то с решением образа Луизы (ли­ шенного, правда, индивидуальной ярко­ сти и в пьесе) дело обстоит прямо-таки аварийно. Постановщик должен был еще во время репетиционного периода опре­ делить — чему мешает неопытность мо­ лодой актрисы Л. Аникиной, а чему — ее возможности. Мы видели Луизу все время с одним и тем же выражением ли­ ца (предельно широко раскрытые глаза, неизменно плотно сжатые во время пауз губы) и почти все время — в одной и той же позе (опущенные руки с отстав­ ленными в сторону ладонями). Никакой смены эмоциональных состояний в раз­ личные моменты действия! Надо назвать вещи своими именами: трудно признать эту роль сыгранной профессионально! Явно без учета и творческих и физи­ ческих данных исполнительницы поруче­ на роль американской журналистки акт­ рисе Т. Тагац. А итог? Рядом с покорившими зрите­ ля актерскими работами театр показал в первом гастрольном спектакле и работы, очень уж резко нарушающие ощущение ансамбля, заведомо слабые! И — еще раз о пьесе. Издавна изве­ стен жанр «комедии положений». Ю. Че- пурин написал нечто вроде... «драмы по­ ложений», т. е. такое произведение, в ко­ тором ряд острых ситуаций, включая трагический финал (самоубийство герои­ ни),— призван воздействовать на зрите­ ля сам по себе, независимо от конкрет­ ных хаоактеров, о создании которых ав­ тор заботился значительно меньше. К то­ му же, исходя из правильной мысли, стремясь показать, что война — основ­ ная помеха человеческому счастью и что эту помеху надо навсегда устранить, драматург создал некоторые искусствен­ ные, ложные «положения», которым зри­ тель верить не может. И все это становится особенно очевид­ ным, когда смотришь другой спектакль Алтайского театра драмы — «Оптими­ стическая трагедия». Вот где — в поло­ жениях действительно необыкновенных,