Сибирские огни, 1958, № 2

Фашистские звери, имевшие десяток винтовок и ручных гранат, были не только трусами, но и подлецами: они набросились на двух мужчин, из которых один имел только револьвер, а у другого не было ничего, кроме топора. Все знали и уважали Сиклая и Киша. Сиклай и Киш — мученики нашего на­ рода, отдавшие свою жизнь делу рабочего класса. Они стали жертвой контрреволю­ ционного бандитизма. Из этого народ должен извлечь урок и защищать нашу сво­ боду и революционные завоевания». Ш АНДОР П рол е т а рс к а я Зимой 1 9 1 5— 16 года я находился в Новониколаевске. Не успел я еще опра­ виться после тифа, как меня выгнали из больницы и отправили обратно в лагерь для военнопленных. Весной 1916 года сформировали из нас рабочую команду и отправили на по­ стройку Мурманской железной дороги. Условия здесь были просто погибель­ ными: скверное питание, длинный рабо­ чий день, тяжелые земляные работы, на­ гайки казаков Дикой дивизии, охраняв­ шей лагерь. Люди живьем начинали гнить, руки, ноги распухали, зубы выпа­ дали от цинги, мучила куриная слепота. Многие сохранили свои выпавшие зубы с намерением,— если доживут до возвра­ щения на родину,— бросить их на стол Францу Иосифу и потребовать ответа за все! • До сих пор кажется сказкой, что мне удалось бежать, напрягая последние си­ лы, и добраться до Петрозаводска, а от­ туда—в центральную Россию, в один из подмосковных переселенческих лагерей для военнопленных. Здесь было полегче. Однако и тут скоро сформировали рабо­ чую команду и отправили ее на Урал, в Надеждинск. Мне снова пришлось ра­ ботать на постройке железной дороги, которая прокладывалась от Надеждин- ского металлургического завода до но­ вых рудников. Нами руководил весьма грубый, про­ сто бесчеловечный прораб. Государствен­ ные органы о нас не беспокоились. Они передали нас акционерному обществу, которое обязалось выплачивать нам зар­ плату, обеспечить одеждой, обувью и питанием. Излишне говорить, что акцио­ нерное общество не выполняло этих ус­ ловий. Земляные работы — одни из самых тяжелых, особенно на Урале и в Сибири, где глубоко промерзает грунт, и поднять землю можно лишь с помощью кирки и лома. Зимой мы не могли выполнить нор­ СИКЛАИ с о л и д а р н о мы, которые устанавливал прораб, такие нормы вряд ли существовали даже для рабов в рабовладельческом обществе. Ho- когда мы не выполняли нормы, предпри­ ниматель уменьшал размер пайка, кото­ рый и без того был ничтожным. Природа Урала и Сибири даже зимой очень красива, но эта красота не могла смягчить наших страданий. Мы ютились в глубоких мерзлых землянках, в темно­ те, ибо масло, горевшее в коптилке, при­ ходилось приобретать за свой счет, спа­ ли, не раздеваясь, прижавшись друг к другу от холода. Я и несколько военнопленных часто бывали в Надеждинске, получали про­ дукты питания для своей группы. Там я встречался с уральскими сталеварами, литейщиками, которые охотно беседова­ ли с нами. После Февральской революции мы еще ближе связались с русскими рабо­ чими, мы стали смело говорить, что на­ ше положение невыносимо, что дальше терпеть нельзя. Русские товарищи ин­ формировали нас, что рабочие и солда­ ты-фронтовики по всей России тоже не­ довольны существующим режимом Ке­ ренского, что везде поднимается волна возмущения. Керенский продолжал войну и не ин­ тересовался положением военнопленных. Мы убедились, что письменные обраще­ ния к правительству не улучшают наше­ го положения и что придется прибегнуть к испытанному средству борьбы русских рабочих — к забастовке. Вся основная масса военнопленных поддержала наше предложение, решено было 1 мая объ­ явить забастовку. Мы выработали требо­ вания к хозяевам. Требования были довольно скромны­ ми, касались, в основном, улучшения ма­ териального положения, но все же они были первой ласточкой, началом классо­ вой организации австро-венгерских плен­ ных в России.