Сибирские огни, 1958, № 2

— Ты что?! — второй раз спросил Григорий, смутно догадываясь, по­ чему старуха одета. — Ухожу я,— еле слышно сказала она. И, пожалуй, Григорий в это мгновение впервые услышал ее голос. ' — Чего мелешь?! Куда уходишь? — Посторонись-ка,— так же потихоньку произнесла старуха. Когда она была уже у двери, Григорий догнал ее и рванул за плечо. Старуха пошатнулась и упала бы, но успела схватиться за скобку. — Д а почему ты уходишь? А как жить будем... и ты, и я?.. Бабка сняла со своего плеча руку Григория, покачала головой и про­ изнесла: — Я-то как-нибудь... Мир не без добрых людей. Д а и жить мне оста­ лось считанные, деньки. А все-таки не могу, когда могилой в доме пахнет. Не потому, что батюшка твой помер — царство ему небесное.— а вооб­ ще... Давно ушла бы, да... Боялся он тебя, говорил все: уйдешь — загубит меня Гришка... Вот и жила. А теперь — прости на прямом слове... Говорила старуха медленно, с трудом, часто останавливаясь и жадно втягивая воздух. Григорий слушал, опустив голову. А когда поднял ее — старухи уже не было в комнате.^_ И остался Григорий совершенно один в пустом доме. Днями он бро­ дил бесцельно по гулким комнатам, слушал, как завывает в трубах оби­ женная кем-то вьюга — и самому хотелось завыть, раскидать по бревныш­ ку весь дом, всю деревню, бросить куда-то самого себя... Ночами просы­ пался в холодном поту, невольно вскрикивал: прямо на него смотрел из темноты единственным мутным, чуть зеленоватым глазом, отец. Смотрел долго, насмешливо... Постепенно голова отца таяла во тьме, знакомые очертания лица расплывались, скрадывались мраком, а круглый огонек глаза зловеще горел и горел, как одинокая звезда в черном небе. Нако­ нец, и этот огонек увядал, превращался в маленькую светящуюся точку, гас. Тогда Григорий вставал, черпал полный ковшик холодной воды и дол­ го пил, стуча зубами о железо. Весной встретил как-то на улице быстроглазую, юркую, как ящери­ ца, сиротку Аниску и сразу даже не подумал, что это она. Кутаясь от хо­ лодного ветра в худую, сплошь заплатанную одежонку, девушка хотела пройти мимо, но Григорий крикнул: — Постой-ка... Не съем. Куда идешь? — Так хожу, может, где заработаю что,— ответила Аниска, испуган­ но поднимая на него большие черные глаза. От ее грязных рваных лохмотьев исходил запах гнили, давно немы­ того тела. Григорий стал с подветренной стороны. Аниска, догадавшись, покраснела, опустила голову. — Зиму прожила там...— Она махнула рукой в сторону леса.— Те­ перь ничего, отойду... Солнышко. — Я вот тоже сиротой стал... Отец помер с осени, слыхала? — Слыхала... Аниске было холодно, она все время переступала ногами, одетыми в какие-то опорки, голова ее, повязанная вместо платка потерявшей цвет тряпкой, беспокойно поворачивалась из стороны в сторону. Тяжелые пря­ ди волос, выбившиеся из-под желтоватой повязки, полоскались по ветру. Аниска была похожа на старуху. Только глаза, синие, большие, опушен­ ные длинными густыми ресницами, были прекрасными, чистыми, молоды­ ми и принадлежали, казалось, -не ей. — Есть хочешь? — спросил Григорий, внимательно рассматривая ее лохмотья. Девушка ничего не ответила, нагнула голову, пошла куда-то дальше. : л *