Сибирские огни, 1958, № 11

Ах, подписи нет в письме, Писал кто — не знаю! Ах, и адреса нет — как же мне Ответить, не знаю! - у «Спроси у белого гребешка — он все знает, имя знает, адрес зна­ ет... Ответишь? Как же перехватило горло, будто из степного колодца ледяной воды выпил...» А Дарима стоит против Рабдана — глаза в глаза — и все по­ смеивается: Читаю, читаю — понять нельзя! Что за письмо — не знаю! ! Что за письмо — подскажите, друзья! Я не знаю, не знаю! — Скажи, Рабдан, ты-то знаешь ли? От кого письмо? Ты-то знаешь ли, кому мне ответить? Вечно ты молчишь, вечно догадывайся, о чем думаешь! Вот я тебе прямо говорю: хочу в Иркутск, в музыкальное училище! И хочу, чтобы ты поехал вместе со мной! Найдется для тебя и там зоотехникум, найдется! Ну, согласен? Погляжу теперь—настоящий ты мне друг или нет! Всего ожидал Рабдан , только не этого! Дарима хочет, чтобы он ехал с нею в Иркутск! Она сама вот сейчас сказала это! Ну, конечно, он по­ едет! И докажет, что он ей настоящий друг! Да , но как быть тогда с Нерчинском? И как же быть с Даши? И с Митей? За окном словно ветер взметнул шум, крик песни. Мимо больницы промчался черный блестящий «ЗИМ», за ним грузовая машина, вторая, третья, и все полные людей — веселых, смеющихся, поющих, мащущих руками и мэлгэями... И тотчас же от двери донесся голос запыхавшейся Розы Чубовой: — Ищу их, ищу, а они дома, чаи распивают! Из Улан-Одона уже приехали — не видели? На стадионе — не протолкаться! Аюр Гомбоич прошел со своим луком... А ну, скорей, скорей, ребята, сурхарбан на­ чинается! Значит, так: улан-одонские грузовики с колхозниками пропылили мимо правления Улан-Шибири, спустились к речке, словно им не тер­ пелось напиться, чуть помешкали там и помчались в сторону стадиона... Что ж, здравствуйте, дорогие гости, вас там хорошо встретят, по-това­ рищески; помотрйте, как живут и веселятся соседи, и угостят вас тоже на славу. Ну, а черный, длинный, блестящий «ЗИМ» — куда он? Пропустив грузовики, «ЗИМ»,— как бы лучше сказать! — не подкатил, не подо- мчал, не подвалил (как обыкновенные машины),— нет, он торжествен­ но и важно вознесся и опустился, словно на крыльях, возле колхозной конторы. Держись теперь, Чимит Доржиев, не простого гостя принима­ ешь — председателя Улан-Одона Бато Аюшиева! Разве прекрасная ма­ шина Аюшиева своим появлением уже не доложила об этом? Разве ф а­ ры, похожие на хрустальные вазы, не просверкали: «Приехал сам Бато Аюшиев!» А толстые одутловатые колеса разве не прошелестели, замедляя бег: «Это Бато Аюшиев». А номер разве не просиял новыми голубыми циферками: «Это он, он!» Каждая частица этой машины была полна превосходства над скромными «победами» и хилыми «москвичами»!.