Сибирские огни, 1958, № 11
Э, не сердись, парень! Это ведь шуточная песенка, так, худлар. А про тебя все знают, как ты своего бабая любишь,— всегда на каникулы в родную юрту приезжал, сколько раз тебя с икрюком видели! Жалеешь старика... Как, скажи, здоровье-то Юндунова, настроение как? Будет ли породистую отару брать? Это напрасно бабай на меня обиделся, что мои овцы больше шерсти дали. Разве я для себя стараюсь? И разве я не хочу, чтобы мой друг Юндунов тонкорунную отару взял? Тебе, комсо мольцу, свое слово тоже не в кармане надо держать, а? Это я так, между прочим, говорю. Разве наша жизнь на месте стоит? Вот мы с тобой на сурхарбан едем. Про сурхарбан как говорят? Старинный праздник! Это давно, еще кочевали когда, передышку при думали: только отсеялись, скоро травокос, овец надо на летние пастби ща отогнать, уборка потом начнется... Душа просит несколько дней по гулять, повеселиться. Долой серые зимние шубы-дыгылы, а? И тяжелые барашковые мэлгэи, а? Наденем легкие пестрые халаты, доставайте,, мужчины, круглые соломенные или войлочные шляпы, а? И — на ко ней, на коней — на весенний сурхарбан! Чабаны, доярки, табунщики, пастухи, верблюдоводы! Соскучились на своих фермах, в своих одиноких юртах, а? Хотите увидеть близких, а? Хотите повертеться в людском шуме, в сутолоке, а? Посмотреть, чьи стрелы попадут в цель, кто из борцов победит в барильдане, у кого на скачках окажутся самые проворные бегунцы? Спешите на сурхар бан! Ну, как ты, Рабдан, как думаешь—мы с тобой едем на такой же сур харбан, что был сто или, допустим, пятьдесят лет назад, когда Вандан Лубсанов и дед твой, Иван Юндунов, были мальчишками, как ты, Раб дан, и Дашй-Дондок или как ваш русский приятель Митя Зимогоров? Тогда разве праздник так справлялся! Вы, молодые, наверно, думаете, что и сто лет назад были такие же праздники, как нынче, а? Вы только колхоз знаете, только колхоз помните! А я помню, как род против рода шел, как праздник начинали весельем, а кончали дракой и кровью! Вот, смотри, Рабдан, сколько уж рядом с нами людей в Улан-Ши- бирь едут. Со всех ферм, изо всех падей едут, вроде нас с тобою, на сво их маленьких степных лошадках, и седла у всех украшены серебряными и медными пластинками и подвесками. Этим седлам — и нашим тоже— по сто, по двести лет. Но разве сто пятьдесят лет назад юноши и девушки приезжали из степи также и на велосипедах? Сколько их обгоняет нас! Ты посмотри — механики, зоотехники, бригадиры — почти все катят на своих мотоцик лах! Ты не узнаешь, чья это седая бородка полирует руль «москвича»? Это же табунщик из Шугалая. Теперь никто не будет смеяться, если чабан Лубсанов купит себе «ЗИМ» и будет катать своих внучек Сэсэг и Сэсэгму по степи! Ну, вот и Улан-Шибирь, приехали! Теперь пешком пойдем, а лоша дей в поводу. Твой Боршагры должен отдохнуть, попривыкнуть к людям и шуму... Смотри, сколько людей на улице, у домрв... — А, здравствуй, Удомбра, скоро в пионерский лагерь поедешь, а? Поварихой будешь? Ну, корми, корми ребят как следует. Я приеду, ложку дашь — проверю!.. Погоди, погоди, а это кто там за магазином сельпо скрылся? Будто и незнакомый и знакомый. Не знаешь, Рабдан, а? Не успел разглядеть? Ну, увидишь человека в синей шляпе и полоса тых штанах, тогда прибеги, мне скажи. Очень важно! Д а , так о чем я говорил? Раньше, пока праздника ждут, кучами в темных и дымных юртах собирались.. А теперь? Из магазина сельпо в здание клуба, из клуба в правление колхоза, из правления в новый г а раж ,— пожалуйста, заходите, смотрите, есть куда зайти! 8. «Сибирские огни» № 11.
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2