Сибирские огни, 1958, № 11

примеру, Зимогоров: приходили сюда русские, казаки, двести-триста лет назад, одни, без баб. Ну, буряток сманивали или выкрадывали и женились... И я, как подрос, поглянулась мне одна беленькая да коно- патенькая, я ее выкрал и в степь умчал. Было непонятно — всерьез или в смешинку говорит все это Чубов. Васса посмеивалась. Чубята вдруг развеселились и загалдели: «Папка мамку на коне увез!» А Митя вдруг подумал: «Взять бы у Рабдана ко­ ня, да и умчать Долгорку... А куда?» Чубов встал из-за стола, накинул пиджак: — Скажите Доржиеву — на сурхарбан приеду... И к вам, Зимо­ горов, загляну... Смотри, не отказывайся от знакомства! — И вдруг снова, в третий раз, спросил ж ен у :— Так это точно, Васса, никто не был? Неужели померещилось! — И потише, вроде про себя, сказал: — Ведь возвращаются же люди, многие сейчас возвращаются... И Чубов ушел. Знал ли он, уходя, в каком смятении остался Митя за круглым столом, в садике, среди смеющихся скуластых и курносых, чернявых и светленьких лиц? Как же неладно получается? Приедет се­ кретарь в гости, — а они уже с Петрищевым из колхоза ушли! Что он про Митю подумает? Так, скажет, думал — человек, а на поверку — балаболка без звона! Д а и зачем уходить, зачем, когда сердце прирос­ ло и к старой юрте в редком березняке, и к старику, и к женщине, и к Рабдану, приласкавшим его в этой юрте, и вот к этим ребятам — они уже не чужие, а близкие... Вот еще один дом, где ему хорошо, где в первый раз так заговорили с ним о его будущем, будто родной он им. И ведь она, Долгор, разве она хочет, чтобы он уходил? Эх, Митя, как же тебе крутую эту похлебку расхлебать? Митя и Даши-Дондок сидели за столиком в опустевшей чайной и поджидали машину. Который раз, как свечерело, заходили они в этот длинный, одетый в розовую штукатурку барак —- шофера с машиной все не было. Правда, Елизар Андреевич сказал им, что работенки у не­ го по горло («На станции проверить, прибыл ли токарный станочек, кой-какие счета оформить, баллоны в МТС погрузить, на нефтебазе з а ­ правиться да еще десяток дел, не знаю, как и поспеть-то везде!»). Все это так, но у Мити на уме только одно — скорее бы домой! Уж и нахо- дились-намаялись они с Даши-Дондоком за день! И в универмаге все полки да витрины обсмотрели, и в районной библиотеке журналы пере­ листали, и на станции потолкались, и в клубе попали на новую картину. Картина была нерусская, про индуса-бродягу, песню тот пел, словно на горькой полыни настоенную, и песня эта еще шибче загоняла в Ми­ тино сердце занозу. Д а , это не то, что заноза в пальце,— с той мать Да- ши-Дондока быстро справилась, он и охнуть не успел. А этой кто рас­ порядится? Даши, только из клуба вышли, зарядил, как нарочно: «Бродяга я, бродяга я». «Идемте, бродяги, ужинать!» — засмеялась Роза и опять утащила к себе. И снова сидели они в зеленой избенке, в садике, ели горячую лапшу, и дюжина ложек дружно летала за круглым столом, и Чубов с ним разговаривал, будто Митя в этот дом самый бывалый ходок. Сразу после ужина Митя и Даши-Дондок распрощались с Чубо- вым, чубятами и зеленой беседкой. А Роза осталась дома. Она должна была вернуться в колхоз к сурхарбану вместе с отцом. И вот уже дел у ребят никаких, и они бродят, толкаются по завече- ревшему поселку, забегая каждые полчаса в чайную: авось, шофер объявился. А Елизара все нет и нет.