Сибирские огни, 1958, № 11

с ним, с женой, с детьми — русский, с Даши заговорит — сыплет чистя­ ком по-бурятски! Даши подал ему пакет, что от Доржиева, и Чубов тут же его рас­ печатал, прочитал короткую писульку, чуть опустил голову, смуглый лоб его вдруг зарябился от морщин ^ снова прояснился. И, отхлебнув молока, он сызнова (будто и в доржиевском письме вычитал тот же вопрос) спросил жену: — Так никто, Васса, не заходил, не спрашивал? — И с той же востротой поглядел на жену. — Понимаешь, самому не верится, пока­ залось мне утром, будто увидел я одноао человека — лет двадцать не было его в наших краях... — Не заходил тот человек, не был, — коротко ответила Васса. Ел и пил Чубов неторопко, а речь вел живо, весело, и обспросил и Розу, и Даши, и Митю со всех сторон: и как стрижка, и как с сеноко­ сом, и как со школой, и куда решили податься, и как к празднику гото­ вятся, и про Рабдана что-то спросил, а Митю не сразу, а потихоньку заставил рассказать: и в каких краях Зимогоровы живали, и как об­ устроились в колхозе, и почему заболела Зина, и про тетю Лиду и Ва­ лю, и как живется у Юндунова, и Митю вдруг обдало жаром: он почув­ ствовал, как добираются ловкие и умелые пальцы до самой главной занозы в его сердце, все вокруг нее шарят, вот-вот уцепят! И опять перехватил он брошенные Розой и Даши друг другу бы­ стрые взгляды, и опять, как тогда в машине, смутная догадка вошла в путаницу его мыслей, проворно выбралась из нее и шмыгнула в зеле­ ный переплет ветвей. — Что ж, Зимогоров, — говорил Мите, как взрослому, Чубов, — в степное наше житье войдешь, поработаешь, а там, гляди-ка, и за ученье засядешь, а? Ребята-то наши, — он кивнул на Розу и Даши, — наверное, не откажутся помочь? Даши тебе загадки не загадывал? Чего смеетесь? В точку попал? Он не спрашивал, кто самый богатый человек? Эту загадку и сам Даши не знает! Это старая бурятская пос­ ловица: кто первым человеком считается? Тот, кто знания имеет. А второе место кому? Тому, кто молод. А уж на последнем месте тот, у кого нет ничего, кроме скота! В колхозе вашем скота порядочно, ты вроде еще не бреешься, еще молодой, кто тебе мешает стать самым бо­ гатым, а? Ну да, Митя, кто же тебе мешает? «Чубову бы сказать», — вспом­ нил он слова дяди Родиона. Но как может он, Митя, сам; по своей во­ ле, чужой тайной распоряжаться? И свою как раскрыть? Нет, зары ­ вайся, заноза, поглубже в сердце... — Бродяжить-то, парень, к чему, а? От этого ни знаний, ни ре­ месла, ни денег, ни душевной жизни не будет! Сиротская жизнь! А, ухватил-таки и тянет, ишь, ухватистый! — Верно, — пробормотал Митя и, не зная, что еще сказать, спро­ с и л :— А вы-то, Леонид Евсеевич, здешний или приезжий? — Забайкалец я, казачьих кровей. — Чубов ел пирог и так же, как ребята, держал под пирогом руку совочком. — Прадеды и деды мои тут жили... А пришли то ли с Кубани, то ли с Дона... С бурятами бок о бок, может, сто, может, двести лет. Попривыкли, сдружились, го­ ре и радость вместе мыкали... Отец мой, Евсей Чубов, отчаянный ка за ­ чина, с твоим старичком, с Юндуновым, вместе в сопочках тапхаевцев постреливали — белогвардейский отряд здесь такой был... Ну, а когда время пришло, стали вместе колхозы налаживать, — Чубов ревниво спросил: — Про Константина-то Шибанова слыхал? То-то же... А при­ вычки, понимаешь, у меня степные, — Митя и не заметил, как Чубов, лукаво поглядывая на жену, съехал с серьезного на шутку. — Вот, к