Сибирские огни, 1958, № 11

— А вот еще одна — совсем простая... Смотрит Даши-Дондок в степной простор на волнистые сопки, на густые травы и цветы, на мелькающие по склонам отары и сыплет з а ­ гадками и не догадается, чудак, какая трудная загадка у Мити на душе! — Не трогай ты его! — вдруг строго сказала Роза. Она леж ала на тюке у ног Мити и Даши, подперев лицо руками, и из-под круглой со­ ломенной шляпы поглядывала на обоих парней. — Ты, Даши, загады ­ вай, да с умом... Вспомни, как прошлой зимой, на вечорке, Ивану Юн- дунычу настроение испортил! Мите показалось, что уж как-то особенно быстро и странно взгля­ нули друг на друга Роза и Даши: вон что — и у них своя тайна есть! Эта мысль мелькнула у Мити, но сразу улетучилась, осталась где-то в степи, за бортом мчавшейся на полной скорости машины... — Да , да, очень нехорошо тогда получилось, — согласился Даши- Дондок. — До сих пор сердце екает. — Он, рассказывая, уткнул при­ смиревшие терешки глаз в тюк. — Есть, Митя, такая степная — тоже от кочевой жизни—загадка: отцовские четыре сына вовек не встретятся. Вообще — ничего особенного, простая загадка про четыре колеса у те­ леги... Д а только загадывать не надо было... Бабай с нами сидел, чай пил... Услышал загадку, кружку поставил на очаг, из юрты вышел... Ведь у него четыре сына было, и все погибли... Рабдан мне тогда — по ребрам, по ребрам... и правильно надавал! Машина вырвалась из пади и повернула на север — вдоль тонень­ ких (по степному-то простору!) железнодорожных путей. Даши-Дон­ док, прищурясь, глядел в степь и молчал. Роза, все так же скрестив но­ ги, леж ала на своем тюке и тоже молчала... А Митя, приткнувшись лицом к прохладной и шероховатой дерюге, видел то ли въявь, то ли в дреме: вот поднимается Иван Юндуныч со скамеечки, дергает реденькую свою бороденку, выходит из юрты в пу­ стынную степь. И загадка про четырех сыновей ножом сидит у Мити в сердце... Совсем недавно, на пастьбе, перед тем, как перегонять отару в Улан-Шибирь, подомчал дед своего коня к Митиному, поставил бок о бок, руку свою легкую на Митино плечо положил: «Слышь, парень, эт-та не тужи: вторым внуком у старика Юндунова будешь...» Не про­ стит он Мите бегства из колхоза, нет... Эх, как же так вышло — не тем концом повернулась жизнь к Мите, снова не тем концом! Машина проехала мимо высоких, как трубы, и круглых, как юрты, баков нефтебазы — белых-белых (издали словно остатный снег в сте­ пи!), миновала каменные, тоже белые, дома железнодорожного посел­ ка (Даши, чуть не свесившись с машины, раз двадцать повторил: «Здесь голая степь была, совсем голая — понял?»), затем Свешников провел машину по косому мостик” через пути; всклубивая горячую по­ луденную пыль, трехтонка вымчалась на длинную неровную улицу (с одной стороны дома, с другой — насыпь железнодорожного полотна). На краю улицы, у квадратного, похожего на ящик, одноэтажного зд а ­ ния, машина остановилась. Ребята соскочили с тюков на землю. На огромной желто-зеленой вывеске над воротами было написано: «Кон­ тора Заготживсырье», а по бокам надписи уныло поглядывали коровья и баранья морды, словно предупреждая соплеменников: «Не подходи­ те, и мы когда-то были обмануты вывеской: были «жив», стали «сырье»!» Все помещения забиты серыми тюками, и во дворе они высятся