Сибирские огни, 1958, № 11

скую девушку. Она возилась у огромного кубического тюка с шерстью: зашивала тюк шпагатом. Девушка вздрогнула: длинная, изогнутая серпом игла застыла в ее руках с тонкими худыми запястьями. Где же Рабдан видел это бледное лицо, эти круглые грустные глаза? Девушка слабо улыбнулась — она узнала его. И тогда Рабдан тоже узнал ее. Конечно, это же Зина, Ми­ тина сестра, глухонемая... Точно так же тогда застыли эти руки — она стояла у печки и чистила картошку... Зина опустила глаза, и робко, нерешительно заскользила игла в ее пальцах. Она стеснялась его. Что же? Зачем мешать ей! На обратном пути он скажет Мите, что сестра здесь... А сейчас пойдет к машинам — их нагружают тюками с шерстью. .Может, это Дарима там маркирует их черной краской? Нет, это интернатская повариха Удомбра кивает ему головой, по­ вязанной косынкой. Д аж е она здесь! И в это время Рабдан услышал голос Даши. — Где же ты? — Он показался из-за пресса. — Слышишь, Рабдан, что Роза Чубова говорит? Измена! Предательство! Отступление! Д ари ­ ма не едет в Нерчинск, — она передумала! Рабдан заметил, как испуганно взметнулись Зинины ресницы — девушка потихоньку наблюдала за ним: наверное, он очень переменил­ ся в лице!.. Ну вот, подходит к концу и стрижка отары Юндунова. Долгое ли дело — остричь электромашинками тысячу овец, тем более, что и стри- *галей прибавилось. Не только пастухи и чабаны — даже доярки с от­ даленных ферм работают сейчас под навесом. Школьная уборщица то­ же взялась за машинку. И учитель математики, оказывается, не раз­ учился стричь овец. Д а что удивляться: ведь он тоже когда-то чабаном был... Маленькая Сэсэгма, дочь Доржиева, и та вертится вокруг стри­ галей, выпрашивая ножницы. Пощелкает проворно лезвием, и нет шер­ сти на овечьих лодыжках! Из новоселов тоже кое-кто уж за машинку взялся! Вон в паре с поварихой Удомброй одна из лобановских дочерей... А подальше — шустрый, проворный сынишка шофера Елизара — наловчился, как за ­ правский стригаль работает, хотя и тяжеловата еще машинка для его руки! У самого Рабдана на этот раз дело не ладилось. Позавчера он остриг тридцать овец, вчера двадцать девять, и сегодня выйдет не боль­ ше! А норма — пятьдесят! И никак не может он снять руно целиком — все клочьями, кусками. Правда, овцы бабая — не то, что овцы Лубса- нова. У тех руно снимается, как чулок с ноги. А у этих — не шерсть, а . проволока! Почти все стригут так же, как Рабдан. Сердится бабай, хо­ дит по коридорчику меж помостами, сопит трубкой, подергивает бо­ родку, а то прицепится к кому-нибудь из стригалей: «Э, парень, пошто, как верблюд, машинку держишь?» или: «Э, как стрижешь, баба, тебе только своим мальчишкам сопли утирать!» Хорошо хоть, к Рабдану ни разу не подошел... Замучили Рабдана думы. «Может, как в прошлое лето, сестра у Даримы заболела? Тогда ей одной пришлось за семнадцатью корова­ ми ухаживать, с четырех утра и до поздней ночи на ногах была... Се­ стра, однако же, поправится — почему бы Дариме не поехаДь? Вот за ­ кончим стрижку, уговорю Даши-Дондока и съездим к ней на ферму». — Что так увлекся, Рабдан, друзей не замечаешь! Это какая овца у тебя? Сорок пятая, сорок шестая?