Сибирские огни, 1958, № 11

кой стригут людей, только побольше, и от машинки блестящий нике­ лированный шланг ведет к круглому моторчику — он прикреплен к бревну за спиною стригаля. На помостах лежали овцы; старые матки спокойно, умиротворен­ но-покорно подставляли заросшие бока машинке; молодые ярочки, тре­ вожные, неподатливые, рвались из рук стригалей, пытались то и дело вскочить, вновь падали навзничь и, дико озираясь, облизывали кончи­ ком языка влажные розовые губы. — Митя, эй, Митя! Погоди! Это крикнула Мите низенькая, верткая женщина; Митя назвал ее «тетя Павла». Улыбаясь во весь широкий рот-, она из дворика тащила за задние ноги огромную толстопузую и обвислую овцу. Не овца, а сто­ литровая бочка! Женщина с силой бросила овцу на помост, быстро прикрутила к палке передние и задние ноги, опустила машинку в тазик с мыльной водой... — Смотри, дело-то какое! — Дед остановился, набивая трубку. — Русская баба самую жирную овцу утащила! — А что мелочиться! — выкрикнула женщина, включая машинку; треугольные стальные лапки со стрекотом задвигались по гребешку. — Мы, Простокишины, на работу жадные: нам, дедушка, много надо! — Она склонилась над овцой. — Ты, Митя, дома-то был? — Нет еще! — Митя посмотрел на бабая. — Ужо вечером... А что — дома-то здоровы? — Не шибко... Ну, ввечеру и я приду. Простокишина, разговаривая, ловко и осторожно снимала податли­ вое руно с круглого овечьего бока. Овца леж ала смирно; Простокиши­ на перевернула ее на другой бок, взглянула на Митю. — Ну и зачернило же тебя, парень, всего солнцем ошпарило! С дружком своим скоро сравняешься! — Она приветливо взглянула на Рабдана. Овца приподняла голову, ее косые зрачки-палочки уставились на Митю, словно проверяя слова Простокишиной. — Эй, ты, скотинка, лежи-полеживай, а то наподдам! — Павла ве­ село ухмыльнулась, г—Вон как, Митя, ты — овечий пастух, а я — овечья парикмахерша! И не думала, что можно этой машинкой да нож­ ницами трудодни зашибать! Простокишина выключила мотор, схватила широкие, сходные с портняжьими, ножницы, звякнула ими и проворно стала обстригать кудрявую овечью голову'. Бабай хмыкнул, подергал бороденку и пошел дальше. Мимо них, толкнув Рабдана крепким плечом, пробежала Роза Чу- бова. В фартуке у нее бело-желтое (белок с желтком!), свернутое в пушистые квадраты руно. — Чего не здороваешься? Не заметил? — скороговоркой . прокри­ чала Роза. — Я там в углу работаю. Подойди после, что-то расскажу. И она, обогнав их, побежала к весам. Все же бабай успел заглянуть в фартук и погрузить руку в шерсть — снова хмыкнул, снова подергал бороденку. «Если бы она с Даримой вместе работала, я бы не пропу­ стил, сразу заметил бы, — думал Рабдан , — значит, Дарима где-то- дальше. С нею сначала поговорю, а потом к Розе успею...» Но они уже у самого края помостов. И Даримы среди стрига­ лей нет. «Может, она у весов или у пресса?» Как же медленно идет бабай,. все -ему надо осмотреть! Он бы, Рабдан , ветром промчался, да ведь по­ падет от деда!