Сибирские огни, 1958, № 11

Иван Юндунов слегка шевелит гутулом со свежеподшитой подошвой, — Боршагры отъезжает в сторону. Немного погодя, дед снова возле Мити: — Видишь, трава какая? Мелкий, редкий трава. — Он мундштуком трубки трогает подбородок. — Как борода у бурята. Скоро тута трава' сгорит, солнце спалит... И уже сердясь, посасывая трубку, добавляет: — Если сейчас внизу, у кошары, пасти — зимой-то загинаться бу­ дем! В мороз-то куда гнать овец, на край степи, штолича? Вот оно что — дед-то, видать, понимает, что у Мити на уме! А все же, пока мошки этой нету, можно бы на часок отару вниз прогнать... И много ли стравят за это время овцы! Но перечить деду Митя не смеет. Все выше солнце, все жарче в степи. Вот она, степь, с высотки льет­ ся во все стороны — зеленая, живая, неоглядная. Зеленая? Да, но и ро­ зовая, но и белая, но и желтая, но и синяя! Здесь загорится она золо­ тым пламенем золотарника; там оденется снежным узором бессмертни­ ка; в ином месте пробьется дикими крупными огоньками сараны... Нет,, хорошо в степи, хотя и нет тут ни лесочков, ни садочков, ни самовара под, ракитой... Вот только знать бы, как там дома, как маманя, Зина — скуч­ но им без него... И еще: приедет Долгор еще или просто так, пошутила: «Носки вместе штопать!» Смехота! Юндунов, придержав Боршагры, пропускает отару и вплотную подъ­ езжает к Митиной мохнатке. — Летом пасти — нет хитрости!— говорит дед добрым голосом (до­ волен, видать, что Митя не прекословит!). — Зимой, парень, беда хит­ рым надо быть, беда смелым! Видал руки у Бальжитки? Эт-та как поду­ мал? Болезнь худая? Или собака кусала? Э, нет, неверно думал. Весной- то шурган баранов погнал к Далай-Нуру, утонуть могли... Пропадать баранам, верное дело! Чабану как делать — отару бросать? Три дня Бальжитка с коня не сходила, с отарой вместе была. Шибко померзла. Пальцы- то два месяца были тряпками замотаны!.. Э, ты думаешь, чабан совсем-то без головы должен быть? Взглянув на оторопевшего Митю, он посмеивается: — А? Думал, сел на коня — уже чабан? Икрюком взмахнул — ов­ цы уже сытые? Э! Степь надо полюбить, тогда все поймешь, всему на­ учишься! Ну, Юндунов не скупой: все покажет... Месяц удода пройдет,, месяц зноя пройдет, месяц заморозков пройдет, месяц зорь пройдет... К месяцу диких коз чабаном станешь! — Это долго ждать, дедушка? — Почему долго! Ноябрь-то разве долго? Одно лето! «Значит, акурат к Октябрьскому празднику эту науку осилю!» Юндунов выпрямляется, настораживает бороденку: — Слышишь, парень, нет ли? По степи раздается словно дробь выстрелов: трах, трах, трах! — то+- ропливо выщелкивает невидимое ружье. С высотки видно, как внизу, по дороге из Улан-Шибири, стремительно летит черная точка. Все бли­ же, все ближе, и черная точка, разрастаясь, раздваивается, и вот уже понятно, что стреляет не ружье, а мотоцикл с коляской. Мотоцикл при­ останавливается у подножья сопки. Подача назад, крутой разворот, и мотоцикл, задрав нос, тарахтя и подпрыгивая, лезет по склону сопки к отаре Юндунова. По бокам машины с остервенелым, хриплым лаем, де­ лая гигантские скачки, мчался Шоно и Нойён. Испуганные овцы живы­ ми струйками растекаются во все стороны, и мотоцикл, описав дугу, вплотную подкатывает к чабанам. На кожаном треугольнике сиденья восседает Бимба Бимбаев. Он в.