Сибирские огни, 1958, № 11

в поводу. Что же делать — и Митя за ним. «Ну, помотает меня этот па­ рень, пока дела свои справит. Теперь куда?» Они остановились в конце улицы у небольшого, в два окна, домика с тесовой крышей и треугольным навесом над дверью. «Гостевать, что ли, к кому-то? Вот связался я!» Наличники были выкрашены в яркую синюю краску; сквозь калитку крепких ворот виднелся в глубине двора второй дом — длинный, в четыре трубы, и желтый — видать, недавно срублен­ ный... — Туда в больницу не пойдем, ждать придется, — сказал Рабдан,— дома посмотрит... — Он по-свойски, не постучав, толкнул дверь. — Ты там посиди, я позову доктора... «Вот напрасно я все ж на него... привел ведь куда надо». Митя оказался в кухне маленькой квартирки, в ней и была всего-то одна комнатка с кухней. Кухня продолговатая, сразу налево — проход в комнату, а дальше — низкая кирпичная беленая плита; справа, в углу, — таз, над тазом рукомойник, дальше, у окна, стол и вплотную к задней стене, во всю ширь ее, — кровать, укрытая ярким ситцем. Проход в комнату завешен таким же ситцем, и видна только часть комнаты: этажерка с книгами, приемник, пузатый шкафчик-аптечка на стене, серебристая перекладинка и черный ролик железной кровати. Хо­ рошо, — и птичьим глазом видать! — хорошо живут люди в этом доме! Две кровати в одной квартире! Он стоял у порога, не смея шагнуть дальше, может, пять минут, может, и все десять, и прислушивался — не ходит ли кто, не дышит ли кто?.. Нет, никто не шевельнется, тихо, и в этой тишине все сильнее и на­ стойчивее тукает молоточек в набухший палец... «Что с тобой?» А, это маленькая бурятка спросила у конторы. — Что у тебя? Ты и есть больной? Рядом с ним стояла женщина в белом халате. Когда она успела войти? — Пройди-ка в комнату, садись там возле столика у окошка. Бы­ стренько, быстренько! Она живо повернулась к рукомойнику. Митя даже не разглядел ее лицо, сидя в комнате за маленьким столиком, крытым толстым стеклом, он прислушивался к звукам в кухне. Порывисто, с лязгом ходил вверх и вниз металлический сосок- рукомойника, струйками сбегала в таз вода... «Русская, так я и подумал: наличники крашеные, в квартире порядок...» — Ну, показывай, что там у тебя! Он увидел широкие смуглые руки, выступающие из рукавов боль­ ничного халата, затем склоненную над его пальцем темноволосую голову— волосы были натуго раздвоены и прорезаны посреди узкой прямой тропкой, а на затылке скручены витком. Он опустил глаза — из стекла, как из воды, глядело на него некрасивое плоское лицо: едва намеченный нбс, тяжелые бугры скул и черные печальные глаза с синими печатками под ними. «Русская, вот тебе! Чистой воды бурятка! А говорит хорошо— без догляда и не разберешься!» Внезапно ему представилось другое ли­ цо: румяное, ясное, опушенное белой барашковой шапкой. «А моя буря- точка—красивая... Моя? Дурачина ты, Митька!» И вдруг откуда-то, слов­ но мышь из подвала, вынырнул вопрос: «Так что ж, пойдешь в чабаны?» Митя заерзал на стуле, поглядывая на дверь: что же он, этот Рабдан, со­ всем ушел или придет еще? Непонятный парень, ничего на лице не прочтешь! — Потерпишь? — услышал он голос врачихи. — Гнойничок у тебя, придется вскрыть! — А что же,—Митя беззаботно-доверчиво тряхнул светлым чубом.— Коли надо, так режьте!