Сибирские огни, 1958, № 11

гудок невидимой в степи машины, коршун, повисший над сопкой —' точь- в-точь как вертолет на картинке из «Вокруг света»! Митя временами за ­ бывает даже про заножённый на колхозном огороде палец. Ну и щепину вкатил он под ноготь, а главное — не вытащил сразу, и острый обломо-' чек иголкой въелся в мясо. Палец вспух, и когда Митя опускает руку, она деревенеет, словно ухватила непосильный груз, и о палец изнутри что-то гулко и горячо бьется. Согнешь руку в локте, и сразу полегче, боль уходит, и ничто не мешает радостным и спутанным Митиным мыслям... Эх, какое же здесь солнце яркое, и небо чистое, и степь какая при­ вольная — светлая, зеленая, гладкая, и ветер какой славный — мягкий и тугой, то будто на тебя мятой пахнёт, то вроде огурцом с грядки, то цвет­ ком непонятным. И все здесь в диковинку... Эвон, на сопочке овцы сгруди­ лись, точно горсть кедровых орешков; в другой стороне крутая горбина сопки, с той горбины воткнулся в небо каменный белый палец бурятской молельни — «обон» по-ихнему; по дороге, в извилине между двумя соп­ ками, проскочил, словно по натянутому канату, проворный мотоцикл... Все примечают светлые Митины глаза! И чего отец недоволен, в хмуро­ сти почесывает бороду? Нет, Митя рад! Ох, как же надоело ему ездить! Сколько хватает памяти, все они ездят да ездят; там плохо, здесь нехоро­ шо, а ну, еще туда своротим да вот туда заедем, может, где и поглянется. Один раз только за эти годы и пожили привольно — это у тети Лиды в деревушке под Стародубом, на Брянщине. Тетя Лида — отцова сестра, дядя Калиник, муж ее, на фронте погиб, живет она в большой хате одна с дочкой Валей — Митиной сродной сестрой... Хата — на две половины; с одного боку хаты, под пригорок, — огород, с другого боку, на вскате, — яблоневый сад... Ну и поели они тогда яблок-волошек, и желтых ря­ бых груш — «маньками» их почему-то там зовут... Да и садовод в кол­ хозном саду дозволял — сколько хошь падунцев подбирай, только лишь бы деревья не ломать! А пруд какой! А вербы какие над рекой! А дубо­ вая роща! Набегавшись по колхозному саду, среди рощ и овражков, накупав­ шись всласть в пруду, за плотиной, ребята дружно налегали перед сном на драчену, огурцы, сметану и молоко; шумливо, вспугнув овец и кур, за ­ бирались по кособокой лестничке-приставушке на сеновал. А там — про­ валивались в шуршащее, мягкое и колкое, дурманом пахнущее сено... Ре ­ бята пошумят, побормочут и заснут. А Митин сон разгоняли разговоры взрослых. Чуть не каждый вечер в избе у раскрытого оконца, или во дворе, на скамеечке, шел у них один и тот же разговор. И затевала его тетя Лида. «Как же ты, Иван, располагаешь? Все бродяжить? Ну, не захотел тогда в колхоз, не поверил в артельную работу, разругался с сельчанами, ушел... Молод был, задористый, непонятливый... А теперь? Семья, дети, к старости дело... И вижу: ведь тянет тебя на землю, вон как конопли дергаешь — руки заскучали по работе... Ну, как располагаешь?» — «Верно, сестра, — отвечал отец, — ведь пахарь я, руки по земле скуча­ ют... Где ни живем — хоть грядку, да вскопаю... чтоб, значит, морква, капустка...» — «Ну, и оставайся, Иван! Хоть сейчас к председателю, а? Мужиков-то на селе и с полдюжины не сочтешь! А что было — так тому уж два десятка годов, никто и не вспомнит... Хата у нас эвон какая — на всех хватит... Надо ж прихилиться к месту!» — «Нет, сестра, не оста­ нусь... Не могу я... С чем ушел — с тем и воротился? Не могу... Д а и что у вас за жизнь? Тридцать восемь копеек трудодень — это ж муха больше весит!» Осерчала тетя Лида: «Потому так и весит, что дуроломы вы, мужики, землю дедовскую на баб и детей бросаете... Ни себя, ни Катю, ни детей не жалеешь... до войны нигде не прижился, с войны вернулся— опять за старое! Сгибнешь на глухом проселке!». Набухала полным-пол- 2. «Сибирские огни» № 11. Й1)СШ Ш шш ?’ ЖИБЛИОТЕКИ