Сибирские огни, 1958, № 11

нет ни шпионов, ни уголовников, но разве это не увлекательнейшая тема для приключенческой книги? Тем для приключенческих произведений множество. Нет никакой нужды их перечислять. Их столько же, сколько тем для произведений других видов литературы. Все дело в способе изображения. И если до сих пор боль­ шинство наших приключенческих книг написано на криминальные темы, то в этом вина и писателей и критиков, ошибочно считавших (и считающих, как вид­ но, до сих пор) эти темы чуть ли не единственно возможными для приключен­ ческой литературы. Я не литературовед и, возможно, не умею достаточно глубоко и убедитель­ но обосновать свою точку зрения. Но что же делать? Если гора не идет к Маго­ мету, то Магомет идет к горе. Ведь наши литературоведы никак не хотят за­ няться проблемами приключенческой литературы, считая это, очевидно, ниже своего достоинства. И вот, не имея готовых формул, я так определил предмет приключенческой литературы: Приключенческая литература — это вид литературно-художественных про­ изведений, характеризующихся стремительным развитием сюжета и исключи­ тельностью обстоятельств, в которых действуют герои и при которых раскры­ ваются их характеры. Несомненно, эта формула далека от совершенства. Предавая ее гласности, я преследую одну-единственную цель: выдвинуть какую-то основу для начала спора. Пусть в споре родится истина. Хочу затронуть еще один вопрос, имеющий, по-моему, прямое отношение к теме нашего разговора. Не все одинаково принимают приключенческую литературу. Одним она очень нравится, другим не нравится совсем, третьим нравится, но не очень. Это вполне естественно: вкусы бывают разные. Главное здесь — уметь быть выше своих личных вкусов и уважать вкусы других. Не личные вкусы решают. Имеются другие, объективные критерии. В этой связи стоит вспомнить один случай, о котором я впервые услышал в выступлении В. Шкловского на совещании московских литераторов о теме современности. В первые годы после Октябрьской революции к А. М. Горькому пришел композитор А. К. Глазунов и сказал, что одному композитору нужно дать ака­ демический паек. Алексей Максимович ответил, что можно дать, если человек стоящий. Не­ сколько смущенно Глазунов пояснил, что композитор, о котором идет речь, очень молод. — Даже странно сказать... Ему всего пятнадцать лет... — А вам нравится то, что он пишет? — спросил Горький. Глазунов оживился и ответил: — Я слушал его музыку, она мне не очень нравится. Это первая музыка, которую я не слышу, читая партитуру... Но это — музыка. — А как его фамилия? — Шостакович. Я прошу дать ему академический паек... Вот такого мышления, мышления широкого, не замыкающегося в субъек­ тивных рамках, мне кажется, не хватает тем критикам, которые в угоду своему личному вкусу готовы перечеркнуть и объявить вне закона приключенческую литературу. Хорошо, что сие от них не зависит. Л. Квин.