Сибирские огни, 1958, № 11

потому, что совершает глупый поступок: избивает ни в чем не повин­ ного пионера и, конечно, сразу вызывает подозрения венгерской разведки. Не особенно умно ведут себя диверсанты и в его повести «Подземный ход». У них все готово к взрыву моста, они видят, как к ним во двор въезжают агенты гос­ безопасности, и тем не менее сидят и ждут, когда их арестуют. Лишь в самый последний момент они пытаются включить ток в линию взрыва. В рассказах Н. Устиновича иностранный агент разоблачается потому, что теряет трубку, в мундштуке которой запрятаны кристаллики алмазов. Разуме­ ется, все может быть, но характерно ли это для опытного агента и... для хоро­ шего приключенческого сюжета? В том, что авторы так оглупляют и так нещадно чернят конфликтующую фигуру своего произведения, в какой-то мере виновата и наша критика. Попро­ буйте дать врагу какие-нибудь свойственные и необходимые ему качества, и сразу же поднимается крик, что автор романтизирует бандитов. А вот Остапа Бендера И. Ильф и Е. Петров не побоялись сделать ловким, изобретательным в сфере своих действий. Однако это не испортило нашу молодежь, и никто не старается походить на Остапа Бендера! Другим существенным недостатком наших приключенческих произведений я считаю непродуманность фабулы. Если произведение объемное и состоит из цепи нескольких случаев, то оно должно обладать прочно слаженной компози­ цией. Все приключения героев должны быть логически необходимы и неизбеж­ ны, и эта логика должна исходить из выбранного автором сюжета. Так же дол­ жны быть необходимы и все вещественные детали, какими часто оперируют авторы в приключенческих произведениях, как, например, адские машины, ядо­ витые ампулы и прочий «приключенческий реквизит». В повести В. Попкова «Тайна голубого стакана» (кстати говоря, самой слабой из всех, прочитанных мною произведений) враги, чтобы, избавиться от неугодных людей, прибегают к услугам «голубого стакана». Человек, напив­ шийся из этого стакана, умирает. Конечно, голубой стакан выглядит куда эф­ фектнее, чем скромная незаметная ампула с цианистым калием. Я согласен, что занимательность очень важная вещь, но, добиваясь ее, автор не должен забывать о логической житейской целесообразности... Повесть В. Попкова очень непродуманна. В ней много лишних людей, мно­ го совершенно ненужных событий. Врагов в повести целая толпа, они открыто бродят по рудничному поселку, травят и шантажируют людей, а агенты госбез­ опасности придумывают сложные способы, чтобы их разоблачить и поймать. В приключенческом произведении пружина занимательности не должна ос­ лабевать до конца. События следуют за событиями, и создается своеобразный напряженный ритм произведения. Замедление или остановка его особенно за­ метны и часто снижают достоинства произведения. Неплохой рассказ И. Кубо- ва и В. Мастеренко «Подсвечник» очень выиграл бы, не будь у него длинной и ненужной биографии убитой в начале рассказа и такой же длинной, и такой же ненужной биографии преступника в конце. Сильное впечатление производит рассказ Н. Устиновича «Волчий путь». Содержание его несложно. Действие происходит на севере страны. Матерый бандит Таран, осужденный на двадцать лет, бежит из-под стражи и скрывается в тундре. Он попадает в отдаленное поселение, где живут охотники Рубцовы, муж и жена. Желая завладеть документами, Таран убивает Рубцова, но скрыть­ ся ему не удается, его ловит жена убитого охотника. Рассказ, особенно вначале, сделан экономно и сильно. И только в конце, на мой взгляд, Н. Устинович несколько неполно передает переживания жены sубитого охотника и ослабляет напряжение рассказа. Интересно написаны приключенческие рассказы JI. Квина, любителя за­ крученных сюжетов. Лучшим произведением я считаю повесть Н. Волкова «Не дрогнет рука». Молодой работник милиции Дмитрий Карачаров из небольшого сибирско­ го городка рассказывает о своих приключениях, где действия преступников, которых он преследует, неожиданно переплетаются с близкими ему людьми и, следовательно, с его судьбой. Для Карачарова наступают трудные дни. Но он не падает духом и в конце концов находит преступников. Пружина занимательности в повести затянута туго, и главное — интерес к событиям не ослабевает до последних страниц. В отличие от многих произведений, где работник милиции или госбезопасности уподобляется некоему сыскному роботу, не ест и не пьет, Дмитрий Карачаров — земной человек. Выразителен язык повести. Хорошо выписаны характеры действующих лиц. Они раскрываются не только в действиях, в поступках, но и через анализ их внутреннего состояния. К недостаткам повести следует отнести некоторую непродуманность ком­ позиции, портреты и биографии героев даются спустя много времени после то­