Сибирские огни, 1958, № 11

голубым и зеленым миром. Я мог часа­ ми любоваться ими и чувствовал, глядя на них, что воскресаю к жизни. Вскоре я уже гулял по дворику. Арестное отделение госпиталя с трех сторон окружено забором с колючей проволокой поверх, а с четвертой сторо­ ны в десятке шагов была река Омь. На берегу всегда стоял патруль. Как быва­ ет при длительном тюремном сожитель­ стве между караульными и арестованны­ ми установилась кое-какая связь, и ча­ совые иногда позволяли нам посидеть у реки. Как-то днем я и еще два товарища были на берегу. Вдруг с испуганно вы­ таращенными глазами прибежал тот самый рыжеусый санитар-поляк, которо­ го я первым увидел в холерном бараке, и запаленным голосом выдохнул: — Скорей в палату! Вас расстрели­ вать пришли! Не понимая, в чем дело, но чувствуя какую-то беду, мы бросились, собрав все силы, назад, через дворик, к входу в арестное отделение. Там, на крыльце, стоял, раздвинув кривые ноги, низкорослый офицер с лицом не то скопца, не то дегенерата. В правой руке его был зажат наган. Пер­ вым поравнялся с ним бывший со мной всегда Паерыгин в халате и чиновни­ чьей фуражке. Офицер похабно бранился. Увидев кокарду на его фуражке, он, грязно вы­ ругавшись, крикнул: — А — плевок! — и, подпрыгнув, с размаху ударил его в лоб рукояткой на­ гана. Паерыгин, споткнувшись, схватил­ ся за голову и бросился в коридор, я •— за ним, пользуясь тем, что офицер поднимал оброненный им при резком движении револьвер. Офицер с криком: «Стой! Расстре­ ляю!» — кинулся за мной, потрясая на­ ганом. Я в открытую дверь увидел, что в проходе вдоль палаты все арестован­ ные, большинство в одном белье, стояли в строю. Только один больной, как мы знали, с сорокаградусной температурой лежал на своей постели. Пробежав мимо часового, я мгновен­ но протиснулся в строй третьим или чет­ вертым от правого фланга и застыл в мертвой стойке между стариком-латы- шом и председателем Славгородского совдепа, как будто и стоял здесь. Следом влетел кривоногий офицер. Направляя дуло нагана на нас, он два раза пробежал вдоль строя, заглядывая белыми сумасшедшими глазами в лица. — Где это краснокожая б...! Расстре­ ляю! Но он не мог меня узнать. Все молчали, и я лишь чувствовал, как мелко дрожали локти моих соседей справа и слева. Не отыскав меня, офицер обрушил свою ярость на новую жертву. Он под­ скочил к лежавшему на постели тяжело­ больному и, тыча ему в лоб наганом, за­ орал: — Встань, красная сволочь! За непод­ чинение русскому офицеру расстреляю в двадцать четыре секунды! ’ Больной даже не открыл глаз. Стоявший тут же бледный санитар, руки по швам, заикаясь, рапортовал- разгневанному начальнику: — Ваше благородие! Господин пору­ чик! У него температура сорок. Он без памяти. — Поставить термометр! Если врешь- — расстреляю за обман и его и тебя. Санитар трясущимися руками поста­ вил больному термометр. Офицер снова повернулся к строю. С наганом в руке, расставив цирку­ лем ноги, он держал к нам речь. — Вы, красное г...! Изменники! Пре­ датели родины! Немецкие агенты! Вас не вывели в расход? Так я вас расстре­ ляю! Пока он бранился и угрожал, сани­ тар взял у больного термометр и подо­ шел к офицеру. —• Господин поручик! Разрешите до­ ложить: у арестованного температура сорок и три десятых. Офицер почти вырвал у него термо­ метр, посмотрел и, длинно выругавшись, зашагал к выходу, злобно бросив нам: — Я еще разделаюсь с вами! Председатель Славгородского совдепа рассказал мне о том, что происходило до этого. Едва кончилась смена караула, как новый караульный начальник скомандо­ вал: — В ружье! Войдя в палату, он подал больным команду: — В шеренгу по два, становись! Бы­ стро! Не понимая, что происходит, аресто­ ванные срывались с кроватей кто в чем был и поспешно становились в строй. Офицер встречал каждого ударом руко­ ятки нагана в лицо. Выстроив всех, он стал выкликать арестованных по списку. Этого ни разу раньше не делалось: ведь здесь лежали тяжелобольные. Тут обнаружилось отсутствие некото­ рых арестованных. Узнав, что они гуля­ ют во дворе, начальник караула оконча­ тельно рассвирепел. — Привести сейчас же мерзавцев! Расстреляю за попытку к бегству1 Послав во двор за нами санитара, сам он выскочил на крыльцо. Это был пору­ чик Кухтерин, племянник крупнейшего томского капиталиста Кухтерина. Свое обещание еще разделаться с нами он выполнил. Ночью в арестное отделение был введен усиленный наряд во главе с начальником охраны госпи­ таля. Нас снова подняли на ноги. Перерыли