Сибирские огни, 1958, № 11

остриженной под машинку головой и молодым бритым холеным лицом. За ним шли два вооруженных чеха. Офицер, двигаясь от двери по кругу, коротко о чем-то спрашивал каждого арестованного. Дошла очередь до меня. Я остался си­ деть за партой, как был, со скрещенны­ ми на груди руками. Офицер остановился в шаге от меня. — Ваша фамилия? Я назвал себя. Скривив в высокомерно-презритель­ ной улыбке полные губы, он несколько раз многозначительно повел перед моим лицом указательным пальцем: — Вас-то нам и надо! Пойдемте! Это и был заместитель начальника контрразведки поручик Блохин. Мы вышли из класса: Блохин впере­ ди, я за ним, за мной — два чеха — и повернули налево к соседней двери. Блохин вместе со мной прошел в свой кабинет, караульные остались за дверь­ ми. — Садитесь! — Блохин указал мне на стул у большого письменного стола, а сам, обойдя стол, сел в кресло по другую сторону спиной к свету. Он положил перед собой опросный лист и задал ряд предварительных во­ просов: как зовут, год и место рожде­ ния. Записав ответы, Блохин пристально посмотрел мне в глаза все с той же вы­ сокомерно-презрительной улыбкой: — Ну-с, рассказывайте! — Не знаю, о чем мне рассказы­ вать. — Ну, например, о том... — тут он начал легонько поигрывать браунингом, лежавшим подобно пресс-папье на пач­ ке бумаг у правой его руки, — как вы арестовывали и расстреливали офице­ ров, где спрятали свои пулеметы?.. —• Каких офицеров? Какие пулеме­ ты? Ничего не понимаю! Как будто играючи браунингом, Бло­ хин медленно поднимал его синеватый ствол. Вот он на уровне моей груди и, наконец, черная точка дула останови­ лась между глаз. Блохин улыбался лю­ безно-иронически. — А вы все же постарайтесь при­ помнить! — Мне нечего припоминать то, чего не было. Я — студент-юрист Харьков­ ского университета. Никакими противо­ законными делами не занимался, на во­ енной службе никогда не был и не знаю даже, как с пулеметом обращаться. Арестован я неизвестно за что, на соб­ ственной квартире, где жил легально. Блохин, все так же «играя», опустил руку с браунингом и неожиданно обо­ рвал допрос. — Хорошо! Идите. Завтра побеседу­ ем снова. За ночь, надеюсь, память у вас прояснится, — и он загадочно и в то же время саркастически улыбнулся. Меня отвели обратно в класс. Васильев, сидевший все на том же месте, встретил меня тревожным вопро­ сом: — Ну, как? Я ответил, что мне предъявляется об­ винение в аресте и расстреле офицеров и в скрытии пулеметов. — Плохо дело. Но, может, они так... на бога берут, — попытался меня обна­ дежить Васильев. Судя по тому, как велся допрос, я то­ же был почти убежден, что меня пробу­ ют взять «на бога», что чешская контр­ разведка не имеет никаких точных до­ казательств, а пользуется смутными слухами, самое большее, чьим-то недо­ статочно обоснованным доносом. Иначе Блохин не прервал бы внезапно до­ проса. — А меня выпускают, — продолжал Васильев. — Чех предупредил, чтобы собирался. Если что нужно передать кому, говорите — сделаю. Я назвал ему адрес аптеки, где ра­ ботала жена, и попросил осторожно со­ общить ей, что и как со мной. В самом деле, вскоре за ним пришли. Прощаясь, Васильев значительно под­ мигнул мне: все, мол, будет в порядке... Идя на допрос к Блохину, я заметил, что в двери класса одно из стекол вы­ бито. Около середины дня, высунув голову в эту незастекленную часть дверной рамы, я смотрел вдоль коридора: у верх­ ней площадки взад и вперед прохажи­ вался часовой с винтовкой. Вдруг на лестнице появилась, быстро поднимаясь снизу, женщина с бумажным кульком в руках. Она повернула голо­ ву в мою сторону: это была жена. Она тоже узнала меня и мгновенно очути­ лась на площадке, порываясь ко мне. Чех, что-то крикнув недовольным голосом, протянул поперек коридора винтовку. Жена нырнула под нее и бро­ силась к моему наблюдательному пунк­ ту, чех — за ней, стуча подковами анг­ лийских ботинок. Жена все же успела подбежать ко мне и шепнуть: — Все хорошо... Обыска на квартире не было... Не волнуйся!.. На шум в коридоре открылась дверь напротив и на этот раз оттуда, а не из своего кабинета, появился Блохин. Чех уже успел схватить за руку мою жену и, бранясь, оттащить от меня. Блохин подошел к ним и о чем-то спросил жену. Потом с подчеркнуто-га­ лантным полупоклоном указал ей дверь напротив. Минут через двадцать жена вышла и, кивнув мне на прощанье, спу­ стилась по лестнице. Немного погодя, арестовавший меня накануне чех с те­ саком и револьвером принес передачу — тот самый кулек, который я видел в ру­ ках у жены. Позже я узнал, что Васильев сдержал слово и через свою жену передал все.

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2