Сибирские огни, 1958, № 11
остриженной под машинку головой и молодым бритым холеным лицом. За ним шли два вооруженных чеха. Офицер, двигаясь от двери по кругу, коротко о чем-то спрашивал каждого арестованного. Дошла очередь до меня. Я остался си деть за партой, как был, со скрещенны ми на груди руками. Офицер остановился в шаге от меня. — Ваша фамилия? Я назвал себя. Скривив в высокомерно-презритель ной улыбке полные губы, он несколько раз многозначительно повел перед моим лицом указательным пальцем: — Вас-то нам и надо! Пойдемте! Это и был заместитель начальника контрразведки поручик Блохин. Мы вышли из класса: Блохин впере ди, я за ним, за мной — два чеха — и повернули налево к соседней двери. Блохин вместе со мной прошел в свой кабинет, караульные остались за дверь ми. — Садитесь! — Блохин указал мне на стул у большого письменного стола, а сам, обойдя стол, сел в кресло по другую сторону спиной к свету. Он положил перед собой опросный лист и задал ряд предварительных во просов: как зовут, год и место рожде ния. Записав ответы, Блохин пристально посмотрел мне в глаза все с той же вы сокомерно-презрительной улыбкой: — Ну-с, рассказывайте! — Не знаю, о чем мне рассказы вать. — Ну, например, о том... — тут он начал легонько поигрывать браунингом, лежавшим подобно пресс-папье на пач ке бумаг у правой его руки, — как вы арестовывали и расстреливали офице ров, где спрятали свои пулеметы?.. —• Каких офицеров? Какие пулеме ты? Ничего не понимаю! Как будто играючи браунингом, Бло хин медленно поднимал его синеватый ствол. Вот он на уровне моей груди и, наконец, черная точка дула останови лась между глаз. Блохин улыбался лю безно-иронически. — А вы все же постарайтесь при помнить! — Мне нечего припоминать то, чего не было. Я — студент-юрист Харьков ского университета. Никакими противо законными делами не занимался, на во енной службе никогда не был и не знаю даже, как с пулеметом обращаться. Арестован я неизвестно за что, на соб ственной квартире, где жил легально. Блохин, все так же «играя», опустил руку с браунингом и неожиданно обо рвал допрос. — Хорошо! Идите. Завтра побеседу ем снова. За ночь, надеюсь, память у вас прояснится, — и он загадочно и в то же время саркастически улыбнулся. Меня отвели обратно в класс. Васильев, сидевший все на том же месте, встретил меня тревожным вопро сом: — Ну, как? Я ответил, что мне предъявляется об винение в аресте и расстреле офицеров и в скрытии пулеметов. — Плохо дело. Но, может, они так... на бога берут, — попытался меня обна дежить Васильев. Судя по тому, как велся допрос, я то же был почти убежден, что меня пробу ют взять «на бога», что чешская контр разведка не имеет никаких точных до казательств, а пользуется смутными слухами, самое большее, чьим-то недо статочно обоснованным доносом. Иначе Блохин не прервал бы внезапно до проса. — А меня выпускают, — продолжал Васильев. — Чех предупредил, чтобы собирался. Если что нужно передать кому, говорите — сделаю. Я назвал ему адрес аптеки, где ра ботала жена, и попросил осторожно со общить ей, что и как со мной. В самом деле, вскоре за ним пришли. Прощаясь, Васильев значительно под мигнул мне: все, мол, будет в порядке... Идя на допрос к Блохину, я заметил, что в двери класса одно из стекол вы бито. Около середины дня, высунув голову в эту незастекленную часть дверной рамы, я смотрел вдоль коридора: у верх ней площадки взад и вперед прохажи вался часовой с винтовкой. Вдруг на лестнице появилась, быстро поднимаясь снизу, женщина с бумажным кульком в руках. Она повернула голо ву в мою сторону: это была жена. Она тоже узнала меня и мгновенно очути лась на площадке, порываясь ко мне. Чех, что-то крикнув недовольным голосом, протянул поперек коридора винтовку. Жена нырнула под нее и бро силась к моему наблюдательному пунк ту, чех — за ней, стуча подковами анг лийских ботинок. Жена все же успела подбежать ко мне и шепнуть: — Все хорошо... Обыска на квартире не было... Не волнуйся!.. На шум в коридоре открылась дверь напротив и на этот раз оттуда, а не из своего кабинета, появился Блохин. Чех уже успел схватить за руку мою жену и, бранясь, оттащить от меня. Блохин подошел к ним и о чем-то спросил жену. Потом с подчеркнуто-га лантным полупоклоном указал ей дверь напротив. Минут через двадцать жена вышла и, кивнув мне на прощанье, спу стилась по лестнице. Немного погодя, арестовавший меня накануне чех с те саком и револьвером принес передачу — тот самый кулек, который я видел в ру ках у жены. Позже я узнал, что Васильев сдержал слово и через свою жену передал все.
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2