Сибирские огни, 1958, № 11

ратуре. В один из вечеров Антон Соро­ кин даже организовал своеобразный ли­ тературный конкурс — кто скорее на­ пишет пьесу-миниатюру на любую тему. Пародируя оригинальные драматурги­ ческие приемы Антона Сорокина — у него, например, были «монодрамы» с одним действующим лицом — я напи­ сал очень быстро «микродраму». В ней было три действия: «Золотой век», «Медный век», «Железный век», но каж­ дое состояло всего... из двух реплик. Через несколько дней Всеволоду Ива­ нову удалось уехать из города к отцу в станицу Лебяжье. Исчез, неизвестно куда, и Громов. У Сорокина остался только я. Однажды Антон Семенович принес га­ зету, в которой был напечатан приказ, грозящий расстрелом без суда всем, ви­ новным в укрывательстве большевиков, красноармейцев и красногвардейцев и в недонесении. Прочитав приказ, я сказал Сорокину: — Антон Семенович! Вы сделали для меня даже больше, чем могли. Я никогда этого не забуду. Но совесть не позволяет дальше оставаться здесь: ведь у вас семья, ребенок. Вы человек мирный, бес­ партийный, для вас все это — на чужом пиру похмелье. Из-за чего вам попадать под обух! Все с той же своей двойственной улыбкой, в которой странно сочетались ирония и нежность, Сорокин возразил: — Но вы же — талантливый поэт, а они — разбойники, палачи, что они де­ лают! Нет, вам сейчас нельзя уходить. Мы их обманем1 Я с семьей уеду в Пав­ лодар, к родственникам. Вас будут кор­ мить мои отец и мать, они будут ставить еду на площадке у двери. Но ни вы их не знаете, ни они — вас,— глаза Антона Семеновича блеснули за стеклами пен­ сне детски веселой хитринкой. Дом принадлежал Сорокину-отцу, ко­ торый со старушкой женой занимал нижний этаж. Он был любителем какту­ сов, и у него в комнатах стояло в горш­ ках на окнах несметное число кактусов самых редких видов со всего света. На следующий день после этого раз­ говора Антон Семенович уехал вместе с женой и дочерью. Я остался один в двух комнатах. С этого дня началась «игра в прятки»: утром на верхней площадке, за дверью, я находил поставленные невидимой ру­ кой судки с завтраком и стакан чая, то же происходило в обед и ужин. Неве­ домо кто убирал выставленную мною на площадку посуду. Единственной, но очень досадной не­ приятностью было то, что никак не же­ лавшие принимать участия в «игре в прятки» два злых короткохвостых хо­ зяйских фокстерьера очень донимали меня, когда я спускался во двор поды­ шать свежим воздухом. Еще раньше через жену Евгению Ивановну Оленич-Гнененко, работав­ шую в аптеке, я установил связь с то­ варищами, перешедшими на нелегаль­ ное положение. В дни, когда в аптеке дежурила жена, я по вечерам встречал­ ся с ними в дежурке. Так я начал вести эту двойную жизнь «фамильного духа» Сорокиных и руко­ водителя нелегальной группы бывших дружинников. Они вели разведыватель­ ную работу. Для этого, например, Ни­ колай Прокопьевич Егоров и Михаил Сорокин, первый — студент-технолог, второй — студент-путеец, поступили на чешскую радиостанцию. Сестра Вера, бывшая дружинница, работала в под­ польном паспортном бюро по освобож­ дению заключенных и в Красном Кре­ сте. К слову сказать, А. С. Сорокин позже передал ей через мою жену це­ лую пачку паспортных бланков. Вместе с Еленой Семеновной Гуревич (в под­ полье Главира Зоткина), теперь персо­ нальной пенсионеркой, сестра аресто­ вывалась колчаковской контрразвед­ кой. Жена помогала переправлять на заимку бежавших из концлагеря. В их числе были члены исполкома Совета ка­ зачьих депутатов Всеволод Петрович Вяткин, Голенков и некоторые другие. У нее же на квартире хранилась в дро­ вяном сарае часть оружия нелегальной группы. В дежурке при аптеке я встречался с Константином Андреевичем Поповым и с Хавой (Ольгой) Захаровной Годисо- вой, вскоре после переворота проник­ шей в Омск через линию фронта. Она информировала нас о положении по ту сторону фронта и от меня получила ин­ формацию, собранную членами нашей нелегальной группы, о состоянии бело­ гвардейского тыла и передвижении бе­ лых и чешских частей. Вскоре начались провалы и аресты членов нашей группы. Надо сказать для ясности, что многие из них, как, напри­ мер, братья Сорокины, Леонид и Ми­ хаил, потом погибший в колчаковской контрразведке, Н. П. Егоров были при­ езжие — из Петрограда и других мест, и в Омске их совершенно не знали. Тре­ тий Сорокин, Николай, до падения Ом­ ска был направлен в Ялуторовск, или Ишим, для проведения мобилизации в Красную Армию. Но в описках членов объединенной боевой дружины были указаны их фамилии, и, как потом мне стало очевидным, аресты производились именно по этим спискам. Пробыв три недели у А. С. Сороки­ на, я перебрался на новую нелегаль­ ную квартиру к татарину Шаримзяну Магдееву, снявшему хибарку рядом с аптекой, где работала моя жена. Был июль, и я жил, собственно, ? сарае — «завозне», который также снимал Маг- деев. Теперь мне стало легче встречать­ ся с товарищами по борьбе. Но в Ом­ ске меня знали слишком хорошо, и про-