Сибирские огни, 1958, № 11

27 Белов уехал: работа, в других, мол, колхозах ждут... По сводкам бюро погоды, скоро дожди Пойдут. По сводкам предсельсовета, идет посевная к концу. Пишут о нас в газетах: «Отставать не к лицу». Людей бы на поле надо. А где они, люди эти? Одни в ночную в бригадах, другим вставать на рассвете. Кто может сейчас помочь нам? Решаю самостоятельно: собрать коммунистов срочно, они придут обязательно. ...Желает спокойной ночи мне диктор спокойным голосом. Я жду. В кабинете плавают папиросного дыма полосы. Людьми наполняется комната. А народ все идет—подходит. Только тридцать два члена партии состоят на партийном учете. Ходят в месяц раз на собрания, взносы платят незамедлительно только тридцать два члена партии... Коммунистов—больше значительно. Продавец, кладовщик, два повара, два бухгалтера, два учителя — все сочли себя коммунистами, не позвали — считают, обидели. И, конечно, нет оправдания, и, пожалуй, мне нет прощения, что забыл, что тебя не вспомнил я в эту темную ночь весеннюю. Ты пришла в телогрейке ношеной. На тебя взглянул виновато я. Ира, Ирочка, ты прости меня, что подумал не то, что надо, я, мол, такую работу черную, для себя сочтешь непривычною... Объяви мне, пожалуйста, выговор с занесением в дело личное, чтоб не смел сомневаться в людях я. Видно, мало я знал тогда еще тех, кого повседневно вижу я и привычно зову «товарищи», кто сердцами, партии верными, поднимает других на труд, кто в минуту нужную первыми, только слово скажи, придут; тех, кто ночью вот этой мглистою — сердце звало — пришли сюда,