Сибирские огни, 1958, № 10

Счастьем переполненный , гляжу , А бойцов дарю улыбкой братской : Я в последний р а з в одежде ш татской Под военным небом прохожу! «В последний раз в одежде штат­ ской...» Прошел год, и он уже, видимо, в последний раз надевает теперь воен­ ную одежду: шинель с голубыми петли­ цами, синюю пилотку с ? А звездоч­ кой. Неужели в последн'- . раз? Что ж, получается так... Он ходит, тяжело опи­ раясь на палку. А в кармане гимнастер­ ки справка: «Богатков Борис Андреевич, 1922 года рождения, признан негодным к дальнейшему несению военной служ­ бы». Итак, он — инвалид Отечественной войны. А прожито всего двадцать ве­ сен... II Осенним днем сорок второго года, ког­ да тополя на бульварах роняли на зем­ лю желтые листья, по улицам Новоси­ бирска медленно шагал рослый белоку­ рый парень в солдатских обмотках. — Где тут, товарищи, Октябрьская улица? — с мягкой улыбкой и несколь­ ко смущенно спрашивал он прохожих.— Не-ет, я здешний... Только вот улицы все перепутал... Мальчишки довели солдата до Ок­ тябрьской улицы. Он остановился возле старого кирпичного здания и снял пи­ лотку. — Школа здесь моя, ребята! — по­ яснил он. — Вот по этим самым сту­ пенькам я с пионерским барабаном хо­ дил.. Ясно? Чего плачу? Нет, я не пла­ чу... Он долго ходил по тротуару около школы, потом, тяжело опираясь на пал­ ку, побрел на Красный проспект. Борис поселился в бревенчатом доми­ ке на тихой Ленской улочке. Здесь жи­ ла его тетя — учительница Татьяна Ев­ геньевна Зыкова, ставшая ему второй матерью. Отсюда он выходил по утрам, бродил по городу, часами просиживал среди пылающих кленов в Первомай­ ском сквере и что-то писал в толстой клеенчатой тетради. Однажды, прихрамывая, он пришел в тесную комнату Союза советских писа­ телей на собрание кружка молодых по­ этов. — Стихи пишу, —■ сказал он, сму­ щенно улыбаясь, — принес немного. Мо­ жет, почитаете, ребята?.. «Ребята» — такие же, как он, парни в солдатских гимнастерках — прочли стихи, а через них увидели душу и сердце своего нового товарища. ...Новый чемодан длиной в полметра , Круж ка , ложка , ножик, котелок ... Я зар ан е е припас все это, Чтоб я ви т ьс я по повестке в срок! Как я ждал eel И, наконец-то , Вот она, ж ел анн ая , в руках! Пролетело, отшумело детство В ш колах , в пи он ерских л агерях . Молодость всесил ьн а и прекрасна , Как твои дороги хороши! Мы пошли по ним, влю бляясь страстно , Строя и творя от всей души... Молодость девичьими руками Обнимала и л а с к ал а нас. Молодость холодными ш тыками З а с в ер к ал а н а ф рон тах сейчас . Молодость з а все родное биться Повела ребят в огонь и дым, И спеш у я при соединиться К возмуж авш им сверстни кам моим... — Спешу-то вот спешу, —. добавил Борис озабоченно, — да вот эта штука не пускает! — и кивнул на белую, грубо обстроганную палку. Разные люди состояли в литературном кружке, но это была на редкость друж­ ная, веселая семья молодежи, страстно любящей литературу. Кружок, назван­ ный полушутя «клубом молодых», соби­ рался по средам. Порой здесь до рас­ света читали стихи и рассказы, спорили о значении родной литературы, о месте поэта в борьбе за победу над фашизмом. «Клуб молодых» становился заметным явлением в культурной жизни города. Кружковцы начали выступать по радио и в газетах. Трудно было тогда с бума­ гой, но было твердо решено: выпустить сборник стихов. В кружке белокурый, застенчивый парень в шинели и обмотках полюбился всем. После первого же знакомства его стали звать ласково — Бориска. Его стихи подкупали какой-то целомудрен­ ной искренностью, сердечностью и чи­ стотой. В ясных, чистых строфах просто и волнующе рассказывалось о чувствах молодого советского человека. Ему уда­ вались и агитки, и песни, и злая сатира. Когда наступала очередь Бориса чи­ тать стихи, он вставал, привычно одер­ гивал гимнастерку, свертывал тетрадь в трубку и, перекладывая ее из руки в руку, тихо читал, краснея до корней волос: У эш елон а обнимемся, милая и родная , Солнечные г л а з а твои вдруг затум ани т грусть . До ноготков любимые руки твои сжимая , Я ск аж у на прощ ан ье : «Милая! Я вернусь!» Я должен в ерн у ться , но если... Если случится такое . Что не видеть мне больше Суровой родной стороны , Одна к тебе просьба , подруга , Сердце свое простое Отдай ты честному парню , Вернувш емуся с войны... И как-то сразу тепло и радостно ста­ новилось на сердце, и все, кто слушал его, представляли себе трогательную картину прощания юноши, уходящего на фронт, со своей любимой. Он знает — «неизвестно что впереди» и мужествен­ но говорит девушке честные слова: — Ты знаешь, Борька! — горячо во­ скликнул Юра Капралов, написавший несколько неплохих песен. — Эти твои стихи будут переписывать. Петь будут... Так и случилось. Стихи «У эшелона»