Сибирские огни, 1958, № 10

щем самолете. Ангар 27 вызывает Бе­ резу. Ангар 27 вызывает Березу... При- ,-м, прием...» Это радируют с самолета. Люди на аэродроме были охвачены щемящей тре­ вогой. «Первым не выдержал дежурный офи­ цер. — Товарищ полковник, — обратился он к командиру части. — На этой скоро­ сти Завалишину ни за что не удастся посадить машину. Прикажите ему вы­ броситься. — И обречь штурмана на гибель? — резко спросил полковник. Дежурный офицер понизил голос: — Весьма вероятно, что штурман все равно умрет — ведь он истек кровью. Мы должны спасти хорошего летчика. — Нет, не спасем, — ответил полков­ ник. — В этом случае он никогда боль­ ше не будет хорошим летчиком... Кроме гого, Завалишин никогда не выполнит такой приказ...» Завалишин посадил самолет. Подбе­ жавшие к машине летчики «открыли ка­ бину и увидели Завалишина: он был мертв. Уткнулся головой в приборную доску и застыл навсегда». В очерке «Ночь на перекрестке» С. Кожевников также показывает не­ сокрушимую мощь русского советского духа. Его выразителем является сибир­ ский колхозник Максим Черников. Вот какой колоритной фигурой предстает он в передаче майора, одного из героев очерка. «— Знаете, откуда появился здесь отец нашего летчика?—спросил он.—Из Сибири! Через всю почти землю проехал: от восхода до заката солнца. А самое интересное в чем — на конях своего колхоза проехал. Воевал он в Подмо­ сковье, перемахнул Донецкую степь, Украину, Бессарабию, побывал в Поль­ ше и вот выехал все на тех же колхоз­ ных лошадях на карпатские дороги». «Я видел, — сказал майор, — как си­ дел Черников на передке своей тачанки. Во рту у него деловито торчала цигар­ ка, и во всей его фигуре было какое-то невозмутимое спокойствие и уверен­ ность, словно ехал это не обыкновен­ ный ездовой, а сама Россия. Бегут его российские лошадки, цока­ ют подковами по европейским мостовым, а он и ухом не ведет: все, дескать, в по­ рядке, так оно и должно быть...» Таков спокойный и уверенный в побе­ де советский человек на войне. Миролю­ бивый, добросердечный в трудовых буд­ нях, мужественный и решительный в бою. Очерки Саввы Кожевникова о Вели­ кой Отечественной войне и сейчас не утратили своей идейно-художественной ценности. Кроме того, они убедительно свиде­ тельствуют о дальнейшем поступатель­ ном развитии творчества писателя. 3 В четвертом номере альманаха «Си­ бирские огни» за 1944 год С. Кожевни­ ков опубликовал очерк «Город на Оби». О нем JI. Сейфуллина писала: «Заключительные страницы очерка — о современной жизни Новосибирска — читаются, как волнующая поэма в про­ зе. Эти страницы просты, здесь нет пыш­ ных метафор и восклицаний. Но они за­ ражают внутренним огнем писательского волнения, живым чувством нашей со­ временности». Отличная оценка! И справедливая. В необычайно компактном очерке с под­ линно публицистической страстью С. Кожевников рассказал о горемычной судьбе Сибири, угнетавшейся царизмом, о путях ее освоения, о ее расцвете. «Богатейший край громыхал по рытви­ нам и ухабам. И вот в сонную Сибирь, в таежную глухомань, — пишет С. Ко­ жевников, — вдруг ворвался гудок пер­ вого паровоза. Он возвещал о конце де­ довской Сибири с ее колесныщ трактом, гужом и верблюдами». В основе очерка лежит история воз­ никновения и развития Новониколаевска — Новосибирска, в которой, как в зер­ кале, отражается большой период со­ циалистического преобразования Сиби­ ри. Однако эту историю С. Кожевников исследует в очерке не узко, не локаль­ но, а подходит к нему с позиций худож­ ника. Замечание J1. Сейфуллиной о том, что заключительные страницы этого очерка «заражают... живым чувством нашей со­ временности» как нельзя лучше харак­ теризует всю направленность творческой работы С. Кожевникова после войны. Именно живым чувством современности проникнуты очерки «Белая тайга», «На Томи-реке», «Шум в сосновых лесах», «К северу от Томска» и многие другие. После войны С. Кожевников путеше­ ствует по Обскому северу, много ездит по сибирской тайге. В результате по­ является цикл очерков о сибирских лес­ промхозах, о людях лесной промышлен­ ности. Случайно ли обращение писателя к новым для него темам? Нет. В урманы очеркиста привело не праздное любо­ пытство, а опять-таки живое чувство современности, неукротимое стремление быть в потоке жизни, на ее решающих участках. Вспомним. Восстановление городов и сел, разрушенных войной, потребовало огромного количества древесины. Раз­ витие горнорудной и угольной промыш­ ленности поставило перед тружениками леса боевую задачу: резко увеличить по­ ставки крепежа и рудничной стойки. В свою очередь это заставило пойти на коренную ломку устаревшего лесозаго­ товительного производства. Леспромхо­ зы оснащались механизмами, новой тех­