Сибирские огни, 1958, № 10

54 Беккер вызвал Мауза в блиндаж командира батальона, долго до ­ прашивал, а отпуская, сказал: — Позор вам, позор. Вы командир и родственник Берне. Я доло­ жу о вас командованию. _ Мауз вернулся в роту злым и подавленным. Он не знал, кто донес в контрразведку о Берне. Если бы знал, то своею рукой пристрелил и то­ го и другого. Первого за такой «подвох», могущий стоить Маузу карье­ ры, второго — за то, что выносит из избы мусор. Впрочем, с Берне ему не пришлось обмолвиться и словом. Тот, добравшись до своих траншей, сразу же угодил в санпункт, а оттуда был немедля изъят и расстрелян. Ночью, как это было объявлено командованием, дивизия отошла «на заранее подготовленные в выгодные в тактическом отношении рубе­ жи». Подразделения, прикрывавшие отход, не вернулись. Не вернулся и 3-й взвод Альбера вместе со своим командиром. Безотрадные слухи опе­ режали доводы командования. Они распространялись с невероятной бы­ стротой. Все упорно твердили о неудачах на левом фланге армии и боль­ ших потерях, понесенных за несколько дней тяжелых боев. Кое-кто начал уже сомневаться в том, что «выравнивание линии фронта» облегчит положение. Достаточно было прислушаться к гулу канонады, доносившейся с севера, и становилось ясным — русские про­ должают упорно продвигаться впе'ред. На север потянулись эскадрильи «юнкерсов» и «хейнкелей», по-видимому, перебрасываемые с юга. В пу­ ти их дерзко перехватывали советские истребители и навязывали драку. Близкий разрыв тяжелого снаряда потряс блиндаж. Мюллер вско­ чил с топчана, ударившись головой о низкий накат, и хотел было бросить­ ся в траншею, но, передумав, уселся на прежнее место и стал прислуши­ ваться. За первым разрывом последовал второй, третий. «Должно быть, пристреливают батареи», — подумал он. Сердце заныло тупой болью, блиндаж как-то сразу представился большим, неуклюжим и готовым завалиться в любую минуту. Дверь распахнулась, и, тяжело отдуваясь, в блиндаж влетел Фрид­ ман. — У-уф... Думал, что русс Иван за мной охотится. Такими поросята­ ми долбит, что по коже мороз дерет. Я из третьего взвода во второй — он прямым по мне, я в первый — а он по брустверу врезал. Еще бы немного и — прямо в траншею. Фридман, перегнувшись вдвое, со смехом отгибает ворот мундира и стряхивает с плеч землю. — Шнапс есть? — Нет. — Нет? — подозрительно переспрашивает Фридман. — А я, дурак, письмо тебе нес, головой рисковал. Ну, на, потом отблагодаришь. Пой­ ду к ротному. Мюллер узнал почерк Эльзы, но это не заставило учащенно забить­ ся сердце, не заставило обратиться к ней мыслями или поднести письмо так близко к лицу, чтобы невольно вдохнуть его запах. Он разорвал кон­ верт и подсел ближе к лампе. Пламя ее то увеличивалось, то затухало от колебаний звенящего воздуха. Мюллер пробежал глазами первые строчки приветствия и углубился в чтение лишь со второго абзаца. «...Напрасно ты меня успокаиваешь. Я дома, и то постоянно боюсь. Боюсь ночных патрулей, снующих по улицам от темна до рассвета, по­ лицейских, проверяющих документы на вокзале, в кино, ресторанах и