Сибирские огни, 1958, № 1

ча, бездеятельно стоять у окна, в то время, когда вокруг столько работы, столько различных планов, что у Наташи екнуло сердце. Она хотела бежать к нему, но навстречу ей из аудитории вышли Шлепкин, Лебедева и Клочковский. Он быстро, горячо убеждал Шлепкина и Лебедеву: — Если вы поддержите ее на собрании, это будет подлой изменой нашей дружбе, всему, что скрепляло нас! Мы должны доказать, что мы выше их, разностороннее, интеллектуальнее, наконец... — Подожди, так нельзя,— перебила его Лебедева. — Ты не совсем прав,— начал и Шлепкин. Но Клочковский, противно брызгая слюной, нетерпимо зло крикнул:* — Вы скажите прямо: вы с ней или со мной?! Серега смотрел на Наташу и даже готов был вот-вот улыбнуться ей, но она не могла сейчас идти к иему. — Ну, так с кем же вы, ребята? — тоже спросила она, останав­ ливаясь. — Ты понимаешь, он неправ,—-опять начал Шлепкин, но Клочков­ ский снова крикнул: — Собрание организуете? Проработочку?! Наташа видела, что, если она сейчас же не пойдет к Сереге, он уй­ дет, они поссорятся... — А как же с вами еще прикажете?! — тоже спросила она Клочков- ского. — Я требую равноправия! — по-петушиному крикнул он. Серега повернулся и пошел, скрылся за углом. Наташа заволнова­ лась, сбивчиво, горячо закричала: — Равноправие, демагог?! На лучших наших чертах захотел играть? Кто тебе не дает выступать на собраниях,— пожалуйста! Д а только ник­ то слушать не хочет. А мешать нам жить и работать, мешать строить лучшее на земле мы никому не позволим, в этом ты равноправия не проси, не дождешься! Ей вдруг стало так противно видеть его: эти темные, без выраже­ ния и зрачка глаза, крахмальный воротничок рубашки, торчащие из ру­ кава манжеты, тонкогубое, сухое лицо, что она, задохнувшись от гнева, только сказала, опять не находя слов: — У-у-у!.. И Клочковский снова не выдержал, отшатнулся и поспешно пошел, дергая ногами. И сразу же Наташа поняла: ведь Серега ушел, его нет!.. Лебедева взяла ее за руку: — Ты не беспокойся, мы понимаем сами... — Значит, подговаривал на собрании молчать? Договорились! Лебедева, — оказывается, она перестала красить ресницы и одета бо­ лее скромно,—вдруг взяла Наташу за руку и тихонько, боясь заплакать наверно, проговорила: — Я ведь... даже любила его. А теперь уже переболела. И я на соб­ рании расскажу все. Все, все! Пусть все знают, какой Модест внутри, и чего надо бояться. Спасибо тебе, Кубанец! — Я тоже, знаешь, скажу: хватит! —поддержал ее Шлепкин. Ната­ ша заглянула ему в глаза: да, скажет, все-таки она победила!.. Серега ушел почему-то рассерженный, но ведь она, Наташа, ОП5Дь права и — разве неважно то, что случилось со Шлепкиным и Лебедевой.! Наташа еще долго стояла и разговаривала с ними. И Лебедева по- прежнему держала ее за руку, а Шлепкин все решительнее повторял свое: «Хватит! Я ему скажу!» Д а любого можно перевоспитать, надо только постараться...