Сибирские огни, 1958, № 1

— Ну, а ты, герой, что же молчишь?.. — Говори все, Венька!.. — глухо произнесла Лебедева. И Шлепкин, сбиваясь и путаясь, — Лебедева каждый раз обрывала его и заставляла говорить правду, рассказал... Они — он и Лебедева — постепенно перестали ходить к Клочковскому домой: во-первых, времени стало меньше, так как работали в лаборатории, а главное, стало неинте­ ресно, все одно и то же, болтовня и скучно... Клочковский сначала прос­ то приглашал их, потом стал говорить, что лаборатория — это узко, одно сторонне... А потом... у его приятелей — Боба и Кармана — вдруг появи­ лись деньги, у Клочковского стали устраиваться вечера с музыкой и ви­ ном... Появились какие-то незнакомые девушки... Они с Лебедевой иног­ да не выдерживали и тоже ходили к нему потанцевать. В те дни у них и не ладилось в лаборатории, и на лекциях. У Клочковского же было до­ вольно весело, но опять однообразно: в основном —вино! И... грубо очень! Ну, а три дня назад он пригласил их на дачу отца: покататься на лыжах. Там была и Майка, сестра Сереги. И Карман был, и Боб со -свои­ ми девушками... Сначала действительно катались, а потом сели обедать и стали выпивать, включили радиолу... — И так все три дня? — спросила Наташа. Шлепкин промолчал. — Ужас какой! — презрительно произнесла Лялина.— Выглядят как мертвецы! Лебедева негромко всхлипывала, дергаясь всем телом. — Ну? Как же дальше будете? — мягко, совсем по-маминому, спро­ сила Наташа. — Я больше туда не пойду! — тотчас ответил Шлепкин. — Почему это? — подозрительно спросила Наташа. Он помолчал, потом пробормотал: — Боюсь... — Чего это?.. Он молчал. — Кармана боится,— вдруг сказала Лебедева.— И я — тоже... — Д а почему? Вот чудаки-то!.. — удивленно и громко проговорила Наташа. — Ты его не знаешь!..— и Лебедева замолчала. Наташа взяла ее руками за щеки, подняла голову, заставила по­ смотреть себе в глаза и дрожащим от обиды голосом спросила: — Неужели ты думаешь, я его боюсь?.. Лебедева помотала головой: — Нет, ты-то не боишься, это они тебя боятся... Клочковский так и сказал: «Кубанец — вот мой главный противник!,» А я не такая... И Векька... Дверь скрипнула, Наташа обернулась: в аудиторию, улыбаясь, во­ шел Дима Петушков, и сразу повеяло чем-то очень чистым, опрятным, по- юношески невинным, хорошим... Ребята невольно заулыбались ему в ответ. — Здорово! — сказал он, протягивая руки.—Здорово, Кубанец!.. И засмеялся; просто так, от хорошего настроения, оттого, что все у него в жизни очень правильно, честно, а вон там, за окном, солнце и снег, хоть сейчас становись на лыжи... Эх, ты!.. И ребята это поняли по его виду и тоже засмеялись вслед за ним. — Ну, нашлись пропавшие? — так же весело сказал он и положил Шлепкину руку на плечо. — Ты знаешь,—горячо начала Наташа, взмахнув кулаком,— ведь какое безобразие: пошли на поводу у Клочковского. А тот теперь уже организовал притон!