Сибирские огни, 1958, № 1

трудно, и, может быть, временами даже опасно и в то же время удиви­ тельно счастливо, а над головой — ослепительная синева, и вон там, на­ верху, чуть припорошенная дымкой вершина, к которой нельзя не дойти: без этого не будет счастья! На коротенькую секундочку остановишься, чтобы полную грудь набрать этого пронизанного солнцем, золотистого, пахнущего сосной и медом воздуха и— встретиться глазами с любимым... Он даже ничего не скажет тебе, а только покрепче, понадежнее перехва­ тит тебя за руку, улыбнется тебе и, расправив плечи, поддернув тяжелен­ ный рюкзачище, нагнув упрямую светлую голову, снова пойдет вперед! И выше! Вот это и есть любовь и счастье! Самое дорогое, что есть в жиз­ ни... Вез чего нет и самой жизни!.. Или — разговаривать с кем-нибудь в лаборатории, смеяться, шу­ тить — и вдруг увидеть руку Сереги, дающую кому-то деталь; или его ши­ рокое плечо; или растрепавшуюся, — такую удивительно, необычайно милую! — прядь его волос; или даже его ботинок, — Серега немножко косолапит, и у его ботинок смешные, свернутые на сторону носы, — поче­ му-то небывало родной, близкий, неповторимый, нечищеный ботинок с разорванным и связанным узелком шнурком, с начинающей отставать по­ дошвой... Увидеть — и секундочку посидеть неподвижно, закрыв от счастья глаза! Только щиплет в носу, чуть шумит в голове, сладко-сладко ноет спина, и немеют глупые, дурацки толстые ноги... И случилось еще одно- удивительное: любовь, работа вместе с Сере­ гой как-то еще больше расширили представление Наташи о мире, будто раздвинули невидимые стены его! И это тоже сделал Серега, их любовь... Прежде всего, во всем, что касалось их учебы, будущей специальности, да и техники, науки вообще. Если говорить честно, как раньше Наташа изучала тот или иной вопрос, предмет? Брала учебник, лекции, — прочи­ тывала там и тут, изо всех сил стараясь понять, а — главное, запомнить. И пройденное еще, — вот дуреха-то! — по-школьному отмечала в про­ грамме птичкой, будто отчитывалась перед кем-то! А сейчас, занимаясь с Серегой, Наташа впервые именно почувствовала, что все предметы, от­ расли науки объясняют и изучают одно и то же — жизнь. Разбирали ка­ кой-нибудь вопрос физики, и вдруг Серега раскрывал учебник химии: ока­ зывается, там говорилось об этом же, только с совсем другой стороны. Зато представление о явлении получалось по-новому полным, всеобъем­ лющим, нет, не совсем, конечно, всеобъемлющим, но разносторонним. По­ знанное становилось теперь прочно своим; просто глаза разглядели еще одну, новую черточку мира. И это сделал Серега!.. Наташу удивило вначале и еще одно: потребность Сереги все понять и объяснить по-своему. Если доказательство какого-нибудь метода было недостаточно просто, ясно и логично, Серега мог днями — и, может быть, даже непроизвольно, совсем не заставляя себя, — мог днями думать об этом, рыться в книгах. До тех пор, пока через неделю, месяц, семестр не найти другой способ доказательства! Обязательно найти!.. И постепенно Наташа избавилась опять-таки от школьного представления, что все в науке уже раз и навсегда определено и что простому смертному здесь не­ чего и делать. Так она впервые по-настоящему почувствовала насущную необходимость творческого подхода и веру, пока еще только на примере Сереги, но веру в свои силы! И еще в одном помог ей Серега, их любовь: Наташа обрела веру в свои руки, в то, что и она своими руками может кое-что сделать! Она и до этого стирала, пилила дрова, могла связать кофточку, но все это не то... Совсем другая радость и удовлетворение, когда снова заработает, напри­ мер, отремонтированный пылесос или пойдет будильник, стоявший неис­ правным уже год в углу буфета. Это был еще один шаг...