Сибирские огни, 1958, № 1

сила с одного плеча жакет и — раз! — оторвала рукав от новой белой шелковой блузки. И осторожно вытерла им слезы Сергеева... Он полежал молча. Потом все-таки раскрыл глаза, улыбнулся и сказал: — Серегу тоже... люблю... выходи за него... Пусть мама придет... Блузку зря... Купи другую... от меня... Наташа спросила: — Я вас поцелую! Его глаза заметались... Она нагнулась и прижалась губами к его лбу. Сергеев молчал, глаза его сияли. — Теперь будете жить у нас. Когда поправитесь, — пояснила Ната­ ша. — Хватит вам одному мыкаться... Он кивнул. Тогда она подумала и спросила: — А можно, ребята к вам придут? Они только посмотрят на вас, им это очень нужно! Постоят тихонько у стенки?.. Сергеев опять кивнул. — Я только за ребятами сбегаю. Я сейчас... — Наташа выбежала.. Ребята стояли внизу и молча слушали Тоню. Зина и Мара Лялина тихонько плакали... — Берите халаты и все пойдем к нему! — скомандовала Наташа. — Встанете все у стены, посмотрите на него и увидите! Ни слова! — Что это? — Белов взял у Наташи из рук оторванный рукав блузки. — Платка не было. Ну, идите. С мамой и Серегой Наташа шла сзади. — Он сказал, что любит меня, — тихо промолвила Наташа; Серега остановился... — Ну? Я это знала давно, — сказала Анастасия Петровна. Наташа сказала Сереге: — Я предложила ему, что выйду за него замуж... — Серега разом, будто вся кровь куда-то исчезла, побледнел... — А он отказался. Права я была? — спросила Наташа у Сереги и, посмотрев ему в глаза, поняла: права! Анастасия Петровна молчала... Наташа взяла Серегу за руку, спросила: — А ты будешь таким? Ведь иначе просто не стоит жить, да?! * * * Любовь — это прежде всего работа, труд!.. С полным напряжением все время, до конца самозабвенно! И — с большой, яркой целью!.. Толь­ ко это может дать настоящее, полное удовлетворение в жизни: ложишься вечером спать, — обязательно усталый до ломоты в костях! -— и на душе тихо, счастливо: еще один день прожит не зря, еще один с пользой!.. А без этого и спать-то ложиться как-то неприятно, неохота, будто день был незаконный, ворованный... Это и есть любовь, когда знаешь, — в любую секундочку, стоит только вспомнить об этом! — твой любимый, пусть д а ­ же где-то в другом месте, тоже вот так же с головой ушел в дело! И мыс­ ли, все устремления его заняты обязательно высоким, благородным, нуж­ ным людям, и к любому вопросу он подойдет с самых правильных в мире позиций — с позиций труда, работы... И тебя наполняет ощущение право­ ты, гордости за него! Разве не это самое главное в любви, что делает ее по-настоящему крепкой, надежной, постоянной: чувство единства в глав­ ном, в общности устремлений, в одинаковом отношении к основному в жизни — к труду! А еще проще сказать — будто поднимаешься по кру­ той тропинке в гору, держась за руки, все время помогая друг другу! И