Сибирские огни, 1958, № 1

— Ну? Ну, а что он сказал? — Брянская тянулась к нему, встав на цыпочки. — Когда?.. — Сергеев тяжело поднял голову. — Ну, перед смертью. Последние слова... — Что в кино ему так и не пришлось сходить. Я же говорил, что он любил пошутить, — будто оправдываясь, тихонько добавил Сергеев. — А сам бы он мог выпрыгнуть? — спросила Лялина. — Конечно! — ответил Гриша; его добрые глаза потемнели, при­ щурились, взгляд их как-то затвердел... — Он же товарища не хотел бросать! — звонко проговорила Зина и обеими руками обхватила руку Гриши. Ребята долго молчали. ГГя—главное в-жизни — подвиг! — мечтательно сказал, наконец, эелов. — Чтобы все о тебе узнали!.. —•-А юрариществ%--дружбн?-1~—..тотчас же ревниво перебила его Зина; очень уверенные глаза ее напряженно светились! — Главное в жизни — работа, труд! — убежденно сказал Гриша и даже закивал в подтверждение. — Главное в жизни — творчество! — Брянская стояла, вытянув­ шись, косички ее торчали задорно и смешно. — А мать у него осталась? — вдруг спросила Анастасия Петровна у Сергеева. Он кивнул: — Я у нее был. В отпуск ездил. — Ну?.. — Ничего. Предлагала мне у них навсегда остаться. — А как же та девушка? — опять спросила Лялина. — Какая?.. — Эх, чучело!.. — начал Бело-в, но Сергеев просто сказал: — С которой он в кино собирался? Не знаю. Я тогда как-то забыл об этом... — Если любила — до сих пор мучается, будьте уверены! — сказала Зина. — Настоящая любовь — на всю жизнь! — отозвалась Ирочка Брян­ ская. — Знаете вы, что такое любовь! —■презрительно сказал им Белов. Лялина вдруг поднялась, вдавила пальцы в ладони и, вся красная от волнения, с горящими прекрасными глазами, с растрепавшимися вол-, нистыми волосами, шагнула к Белову: — А ты — знаешь?! Ты-то сам — знаешь? — Гриша на всякий слу­ чай взял ее за руки. — Ты сам — чучело! Трепач! Болтушка!.. У-у-у!.. совсем как Наташа, не находя от негодования слов, топая ногами, про­ мычала она; Белов сначала растерянно, а потом восхищенно смотрел на нее... Мама и Сергеев улыбались. Наташа и Серега по-прежнему сидели рядышком, все держась за руки. Но сейчас Наташа вдруг вскочила, об­ няла Лялину за шею и, целуя ее в кумачовую, горящую щеку, торопли­ во спрашивала: „ — Ты всегда теперь будешь такой? Ведь ты проснулась? Да? му,. дай честное слово, что опять не заснешь!.. — Я ему еще покажу, — пообещала Лялина. На глазах ее сияли слезы... „ п — Что ты, Марочка? — Белов встал, подошел к ней. — Я же шу­ тя, что ты! — Он неловко топтался около нее. Лялина молча села. И он нерешительно опустился на соседний стул... Наташа обвела всех глазами и вдруг горячо заговорила: