Сибирские огни, 1958, № 1

— Интересно, Пупсик раз в неделю бреется или чаще? Ведь у него пушок!.. Кто-то засмеялся, Лебедева немного нараспев и в нос произнесла: — Он, наверно, ни разу в жизни не целовался. Вот смех! — Ребята , только дразнить его умело! — важно скомандовал Шлеп­ кин. — Я Пипина тоже знаю. — Белов забавно сморщился. — Ему Бур­ мистров раз за что-то вчитывал, а Пупсик стоял красный, как рак, по­ теха! Даже Марочка Лялина сказала: — Пупсик — точно гуттаперчевый карапуз, очень смешной... — Как же я буду их останавливать, — будто извиняясь, сказал Гри­ ша Самойлов Наташе, — когда Пипин действительно такой смешной. Неопытный он, что ли?.. Началось с самых дверей... Наташа видела, что Венечка, наклонясь, что-то делает около них, но не обратила на это внимание. Прозвонил зво­ нок, и тотчас же дверь дернулась: сначала тихонько, нерешительно, по­ том чуть сильнее, все не открываясь... Наташа оглянулась: почти вся группа, уже поднявшись из-за столов для встречи преподавателя, без­ звучно смеялась. Половинки двери пружинили, не открываясь; Гриша вер­ тел головой, не понимая, в чем дело. И вдруг Наташа заметила: из две­ рей торчит кончик тряпки. Подбежала и выдернула его: в аудиторию тот­ час же вошел и, растерянно мигая, остановился у самых дверей невысо­ кий, — ростом с Наташу, — и очень полный, пухлый молодой человек, лет двадцати семи. Большие голубые и добродушные глаза его за силь­ ными стеклами очков смотрели чуть заискивающе, толстые, немного от­ висшие щеки горели багрянцем... Он смешно почмокал губами, — и кто- го, не выдержав, засмеялся вслух. Щеки Пипина стали кирпичными. На­ таша смотрела на его пиджак, оттопырившийся на животе, сутулую спи­ ну, бусинки пота на пухлом, залысом лбу... Действительно, смешной и ка­ кой-то... безвольный, как тряпка... — Пуп-сик! — откуда-то сзади чуть слышно пропищал Шлепкин. — Здравствуйте! -— громко сказала Наташа Пипину. — Шлепкин сунул в двери тряпку, чтобы двери не открывались, — она показала тряп­ ку. Пипину; он долго смотрел на белые от мела тряпку и руки Наташи, потом кивнул, — понял наконец-то! — Ну, ничего, мы этот случай еще разберем на собрании. Обязательно! — пообещала Наташа уже Шлеп- кину и пошла на свое место. — Садитесь, — наконец негромко произнес Пипин. Ребята все улыбались, Серега тоже... Сели... — Ты-то что смеешься?! — обиженно спросила Серегу Наташа. — Так смешной же он... — Мало ли что? Группу-то надо перевоспитывать?.. Серега кивнул, с трудом согнал с лица улыбку, тихонько, под столом, взял Наташу за руку. Ну, разве можно на него сердиться?! И почему все у'Пипина выходило так смешно, будто нарочно. Сму­ щаясь, он неловко положил портфель на стол, — опрокинул чернильницу, Лебедева вскочила, группа откровенно смеялась. А Пипин, вместо того, чтобы сделать Лебедевой и группе замечание, опять побагровев, еще из­ винился перед Лебедевой... И та удовлетворенно, насмешливо хмыкнула... Даже на доске он писал смешно: старательно до того, что ломался мел и потела толстая, в складках, шея... По три раза стирал тряпкой и снова делал одни и те же чертежи... Причем тряпку то держал в руках, то даже совал в карман пиджака... Весь — лицо, пиджак, брюки, — пере­ пачкался в мелу... В аудитории будто повис шум. Низкий, жужжащий, непрерывный...