Сибирские огни, 1958, № 1

но-высокомерное выражение, вежливую, какую-то чужую улыбку; рыже­ го парня с детской пампушкой на берете, и громко проговорила: — Какой джентельмен! Прямо с дипломатического приема?.. Кто-то засмеялся, но весь зал- промолчал: видимо, понравилось, как одет Клочковский, — красиво, подтянуто, элегантно и в то же время скромно, — и как ой держится — уверенно и спокойно. Сзади тот же, но теперь восхищенный голос: — Милорд сейчас вам скажет! Клочковский легко, одним движением, поднялся на возвышение и повернулся лицом к аудитории, все улыбаясь. Улыбался он доброжела­ тельно, весело и чуть озорно. И держался очень свободно, совсем не ду­ мая о руках, ногах, позе... И кое-кто в зале тоже улыбнулся в ответ ему. Клочковский нашел глазами Наташу и негромко проговорил: — Во-первых, разрешите, Кубанова, как джентельмену, поздоро­ ваться с вами! В зале засмеялись... Наташа промолчала. Потом сообразила, что все это слышит Серега, и покраснела. Все продолжая улыбаться, — Наташа снова разглядела: да, глаза у него такие темные, что зрачок совсем не выделяется, и это очень непри­ ятно, — Клочковский сказал: — Да, наша группа малоактивна, как это принято называть. Но де­ ло здесь сложнее, чем кажется Кубановой. Что такое — «салон Клочков- ского»? — он даже засмеялся. — Собираемся у меня, спорим. Почему именно у меня? Есть отдельная комната. Почему спорим? А потому, ви­ дите ли, чго нам по двадцать лет! Потому, что в жизни еще много неяс­ ного, многое надо понять, мировоззрение-то формируется! И в этом «видите ли» и «мировоззрение-то формируется» вдруг про­ скользнуло, не удержавшись, такое зло-насмешливое, высокомерное чув­ ство, что кто-то сожалеюще произнес: — Ну, зачем же уж так-то!.. И никто не засмеялся, и тстчас же снова стало очень тихо. Насторо­ женно и чуть враждебно тихо. Но Клочковский уже не почувствовал это­ го. Расстегнув пиджак, глубоко в карман сунув руки, выставив в сторону ногу, он звенящим голосом вызывающе сказал: — Да, мы со многим несогласны, и я не хочу скрывать этого! — Ноздри егс тонкого носа раздулись, потрепетали и опали; лицо побледне­ ло до синевы. Наташа выпрямилась, вытянулась и все сильнее, сильнее прижималась спиной к столу сзади. — Мы давно вышли из пионерского, возраста, мы обойдемся без нянек! Кто пришел в институт, тот хочет учиться, — для чего же обязательное посещение лекций? «Не принимают участие в субботниках!» А почему мы должны участвовать в них? Для этого есть рабочие, отпускаются специальные средства! «На целину ни­ кто не поехал!» А это дело добровольное. У меня, может быть, были на лето свои планы! Может быть, более важные для меня в моем личном ин­ дивидуальном разрезе! — Что? Что он скаЗал?!.. — изумленно, растерянно переспросил Пе­ тушков и даже привстал. Чей-то ломкий и в то же время басистый голос сбоку произнес, по­ крывая все нарастающий шум: — Действительно, джентельмен!.. Сзади тот же нахальный, но уже чуть встревоженный голос: — Здесь высшее учебное заведение, а не детские ясли! Наташа опять вскочила, крикнула назад: — Неверно! Клочковский говорит не об этом, это ширма! — Точно, Кубанова! — крикнул Петушков. «Что же Серега-то молчит?! — с мучительным беспокойством поду­