Сибирские огни, 1958, № 1

Огни Саккырыра, поступь железных коней, электрический ветер, тропка в снегу, проторенная якутскими детьми, спешащими на рассвете в школу с новы­ ми учебниками на родном языке, энер­ гия могучих рек Сибири, утоляющая ж аж ду среднеазиатских степей, — о яви и мечте, о сегодняшнем и завтрашнем дне поет старый якутский певец свои «песни борьбы и труда». Учитель, шахтер, оленевод, д о я р к а - любимые герои Тимофеева-Терешкина. Две Якутии — старая , дореволюцион­ ная и новая, советская — встают перед нами со страниц произведений М. Н. Ти­ мофеева-Терешкина. Как человек, видав­ ший виды и много переживший, поэт- импровизатор часто обращается к сопо­ ставлению старого и нового. Такое сопо­ ставление подчас весьма выразительно и имеет большое воспитательное значе­ ние. Новые поколения из уст__ старого поэта узнают о беспросветной жизни якутов-тружеников в царское время. Местные князья-тойоны, купцы, попы, шаманы грабили народ и держали его в темноте. На всю огромную Якутию в старое время приходилось не больше тр ех десятков школ и около десятка больниц. Великий Октябрь коренным образом изменил облик Якутии. Перемены столь разительны , что старый певец не пере­ стает о них петь с непреходящим востор­ гом и удивлением. Волей Коммунистиче­ ской партии страна «нескончаемой но­ чи» и «невосходящего солнца», где лю­ ди укрывались в кизячных хотонах, в сравнительно короткие исторические сроки преобразована основательно. Поэт говорит об этом, беря пример одного Саккырырского района республики. Саккырырский район — Необъятные земли колхозов, С аккырырский район — Это наши советские люди. С аккырырский район — Электрическое сиянье. Это жизни рассвет, Это дети, идущие в школу. Здесь же с удовлетворением надо от­ метить, что Тимофеев-Терешкин не яв­ ляется холодным и беспристрастным л е­ тописцем исторических перемен в жизни якутского народа. Нет, он от себя, от своего имени говорит о ясном, недву­ смысленном отношении к этим переме­ нам. И тема обновления Саккырырского района становится темой обновления душ и современника. Слепота — темнота: Я не вижу, к ак бродят в тумане Табуны лошадей, • И не виж у табунщиков лица. Есть у сердца глаза , Ими вижу: мой край богатеет. Саккырырский район Освещен электрическим солнцем. (Перев. Л. О з е р о в а . ) И свет здесь является не просто бла­ гом, улучшающим быт людей. Он символ душевного богатства человека, который внутренним взором оглядывает свой обновленный край. Есть у М. Н. Тимофеева-Терешкина сказка о старухе-батрачке Тал-Тал, ко­ торая поставила перед собой трудную за ­ дачу — доискаться правды. Тойон про­ гнал ее со двора, и она пошла бродить по белу свету. Увидела огонь и попроси­ ла , чтобы он защитил ее. А огонь и от­ вечает: не могу, сам вынужден работать на тойона, иди к воде, она сильней! Но и вода не защитила старуху Тал-Тал, — сама работает на тойона. Ни солнце, ни мороз, ни чиновник, ни поп — никто не смог защитить горемычную старуху. Ко­ гда же в изнеможении Тал-Тал припала к земле, то она услышала только «ше­ лест деревьев да стук своего исстрадав­ шегося сердца». Сердцем, исполненным веры в правду, наделил поэт старуху Тал-Тал. Нетрудно поверить, что такое умаянное горем сердце бьется в груди самого певца-импровИзатора. Да, это его горе. Это он видел Якутию тойонов, ша­ манов, купцов и Якутию нищих, голод­ ных, обездоленных. И суровая правда сказки о Тал-Тал привела Тимофеева- Терешкина к пониманию того, что прав­ дой, которой так доискивалась старуха, является революционная действитель­ ность — борьба за правду. Так откры­ лась поэту великая правда Ленина, Я, слепой якут, становлюсь зрячим. Старческий голос мой крепнет. Когда веду я певучее слово О том, чье имя — Ленин. (Перев. А. О л ь х о н а.) О старом, давно прошедшем вспоми­ нает поэт для того, чтобы со всей страст­ ностью и решимостью утвердить новое, небывалое, но желанное, прочное, перс­ пективное. Пусть об этом новом Тимофеев-1е- решкин пел иначе, чем поют современ­ ные якутские поэты и писатели (Элляи, Абагинский, Васильев, Мординов), пусть у него фольклорная традиция пре­ обладала, — на это он имел свои несом­ ненные права. Порой образы поэта, беру­ щие начало в фольклоре, вырастают до размеров грандиозных и представляют явление весьма цельное и органическое. Про Млечный путь в народе говорят. Что будто это след небесных лыж. Что будто там охотник пробежал В погоне за Медведицей Большой... Это один из многих образов Тимофее­ ва-Терешкина, которым позавидовал бы любой поэт. Порой его степень участия в шлифовке народного образа невелика, но