Сибирские огни, 1958, № 1

ленное место. В самом начале романа •Сауд появляется шустрым мальчиком, в конце — хотя времени прошло и не­ много —• он самостоятельный мужчина, принимающий и осуществляющий сме­ лы е и ответственные решения. Внимательнее всех относится Сауд к советам Бали. Оказывается, приметы -старика часто верны, сказки интересны и поучительны, наставления практиче­ ски полезны. Их дружба началась с шервого дня встречи и окрепла после трагической гибели Пэтэмы. Сложный и стремительный рост со­ знания Сауда, развитие его характера показаны писателем с замечательной последовательностью и рельефностью. И не одно простое повзросление героя .имело здесь значение. Взрослым по со­ знанию и поступкам делали его обстоя­ тельства, то счастливые, то трагические. -Любознательность и кипучая деятель­ ность свойственна молодости. Но у Сау- .да есть свои нелегко сложившиеся, по­ буждающие к действию обстоятельства. •Отцу Сауда Топко не • всегда на охоте сопутствовала удача, не умел да и не хотел он ею заниматься. Не очень хоро­ шо для семьи пользоваться трудом дру­ гих, хотя неписанный закон тайги тре­ бует поровну делить добычу при сов­ местном аргише. К тому же, кроме удовлетворения голода, есть и другие потребности — их удовлетворишь толь­ ко хорошей охотой на пушного зверя. ■Сауд не осуждал отца,* это было не в ■обычаях северян, но понял: надо тру- .диться, надо от игры переходить к ре­ альному' делу. Трудолюбие, вообще •свойственное этому народу, проявилось в Сауде рано. Могучим стимулом роста и сознания, ■и характера оказалась проснувшаяся любовь к Пэтэме. История этой любви— лучшие страницы романа. Все обаяние Пэтэмы раскрылось, кстати, через лю­ бовь ее к Сауду, которую она долго про- юто не смела заметить, а заметив, смути­ л ас ь , затем ощутила огромное ни с чем не сравнимое человеческое счастье: Сауд тоже любил ее. Не будь в произведении поэтического рассказа о возникновении любви Сауда и Пэтэмы, оно имело бы .другую, более мрачную тональность. Их молодое чувство вырастало медленно, исподволь, -зато вместе с ним быстро взрослели они сами. Пэтэма училась быть хозяйкой, удачливым охотником, ■Сауд — настойчивости, выносливости, терпению. Он мог без устали следить нверя, лишь бы потом, придя в чум с .добычей, увидеть в глазах Пэтэмы одоб­ рение, радость, восхищение. Он мог ча­ сами слушать дедушку Бали и все-таки, если из чума уходила Пэтэма, он стано­ вился рассеянным, невнимательным. Дни совместной охоты были для них празд­ ником. Огромное влияние на формирование его характера оказывали бесчисленные рассказы Бали. Они для него были свое­ образной лесной школой. Характерно, что к концу романа и Сауд, следуя за учителем, стал говорить афористично, широко пользуясь дедушкиными посло­ вицами и поговорками. Воздействие Бали на юноШу проведено в романе тонко и убедительно, с Той естественностью, ко­ торую можно найти и заметить лишь в жизни. Наконец, непрерывно обогащала Сау­ да сама практика жизни. Он не хотел охотиться, рыбачить, ходить по тайге просто так, бездумно. Наблюдать — стало его потребностью, второй натурой. Из опыта, из удач и неудач своих он делал выводы и обобщения, пусть не все­ гда бог весть какие,' но каждый раз все более и более верные. Все это вместе взятое и обусловило тот весьма реши­ тельный протест, то противодействие, которое он оказал купцам. Сауд впервые встретился с купцами- пскрутчиками. До сих пор он слышал о них только из рассказов старших, часто не подозревавших, что их обманывали, обсчитывали, спаивали. И это первое соприкосновение с купцами потрясает Сауда. Картины разнузданного грабежа, насилия над охотниками-эвенками про­ изводят в романе действительно сильное впечатление. Сначала мы встречаемся с мелким торговцем, неким Степкой Деколком. Эвенки доверчивы и простодушны. Они в самом деле полагают, что Деколок — их друг. Купчишка всегда ласково встречает их, усердно угощает, верит им в долг. Дулькумо привезла ему сорок пять десятков белок. Деколок насчитал только тридцать семь. «Неужели счет русских другой», — огорченно думает Дулькумо. А пересчитать нельзя: вся пушнина в куче... Рауль у него беспре­ рывно должник, сколько бы пушнины он ни привозил. Деколок говорил Раулю про «писку», где записан его долг, а.что там записано, тот не знает: «Зачем ему помнить, когда о нем не забудет рус­ ский!». М. Ошаров рисует, как проходит эта возмутительная «веселая торговля». «Деколок продавал: табак, крестики, гайтаны, пояски для кос, сережки... С положенного количества на счетах белки он сбрасывал наобум расцениваемого товара в беличьих измерениях... Непога­ шенной белки на счетах осталось мало. Деколок остановился считать. — Теперь какую покруту надо? ■— Бисер, — вытянулась через при­ лавок Дулькумо. —- Ох, бисер-то я и забыл! — спохва­ тился Деколок. —Бисеру нет, как жить? Эта мера дюжит? — захватил он из чаш­ ки нарочно щепотку. — Какой, друк, экой? Смеял, да только. — Больше надо? Жалко, да... Э, черт, ее бей! Другу дам, — и Деколок отчер­