Сибирские огни, 1958, № 1

чевках, и чум поставить, огонь развести, приготовить пищу, накормить всех; за­ тем одежда и обувь, ее надо сшить и украсить, а выделка шкур, а дети — все это лежит на плечах женщины. К тому же ни один мужчина не согласится делать ее работу, наоборот, ленивый Топко, например, и свою не прочь бы свалить на жену. «Бабу себе мужчина покупает за большой выкуп. Зачем же за нее еще работать? — рассуждает Топко. — Амана дал людям оленя таскать груз, питать их молоком и мя­ сом, одевать шкурами; бабу же дал — родить детей, любить мужа, держать на себе все кочевое хозяйство. Недаром же в чуме ее зовут «плечом». В то же время женщины у М. Ошаро- ва разные. Дулькумо, Этэя, девочка Пэ- тэма — каждая из них со своим душев- нь;м складом, со своим характером. У Дулькумо муж тяжел на подъем, она вынуждена быть более самостоятельной, чем Этэя, смелее и решительнее. Дуль­ кумо сама отправляется на покруту и, хотя русский торгаш ее обманул, обсчи­ тал , она все-таки своего добилась — привезла сыну новое ружье. С мужем она обращалась не всегда так, как велел обычай, она защищала свое право на уважение. Конечно, это были едва за­ метные проблески нового, из которых складывался ее характер. Наибольшего успеха М. Ошаров до­ стиг -в изображении С ауда ,. Пэтэмы и старика Бали. Здесь уместно сказать о том, как он этого успеха добивался, ка­ кими специфическими средствами поль­ зовался. Самое привлекательное свойство по­ этического таланта М. Ошарова — пол­ нота и обстоятельность, с которой он ри-- сует людей, предметы, явления приро­ ды. Вначале даже кажется, что ничего примечательного он о людях и вещах не сообщает. Все выглядит просто и обы­ денно. Рауль, например, занялся рыбой. «Он взял в зубы рыбий хвост... Разре­ зал ножом вдоль спины и развернул сига в розовый лист». Пэтэма трудилась над покровом для своего чума. «В широ­ ком медном котле булькала кипящая во­ да и кутала в пар стянутые в трубки небольшие берестяные куски. Они преют вторую ночь, зато шьются хорошо, как вязкая лосина». Сауд рыбачит, охотит­ ся, Этэя грудью кормит ребенка; Дуль­ кумо шьет наряды; Топко делает лодку — во всех случаях приводятся писате­ лем мелкие подробности, казалось бы, необязательные уточнения. Но они-то и создают ощущение полной реальности происходящего, придают образам объем­ ность и рельефность, без которых не­ мыслимо искусство живописания. Разумеется , эта точность и подроб­ ность воспроизведения предметов и яв­ лений связана у М. Ошарова с другой задачей — чисто этнографической: с до­ кументальной достоверностью показать жизнь и быт совершенно незнакомой нам народности. Но в том-то и дело, в том-то и достоинство романа, что эта этногра­ фия н§ досадный и скучный привесок* она тесно переплетена, как хорошо по­ чувствовал М. Горький, с художествен­ ной тканью романа. В письме к В. З а ­ зубрину М. Горький писал: «Владимир Яковлевич, у Ошарова эт­ нография так плотно сращена со всей тканью романа, что я затрудняюсь; что и где можно сократить? И даже возни­ кает сомнение: надо ли сокращать, как будто надо, но ж алко»1. Стремление к детализации и докумен­ тальной, точности обусловлено, следо­ вательно, не одними научными целями, а художественными. Это —• метод писа­ теля, посредством которого он хотел пе­ редать всю полноту явлений жизни эвенков, их сложный и отнюдь не при­ митивный, как это могло показаться с первого взгляда, внутренний мир. Имен­ но через эти подробности жизни народа, выписанные художником с удивительной тщательностью, мы узнаем правду о че­ ловеке, проникаем в его душу, в его су­ щество. Разве можно понять и полюбить ста­ рика Бали, Рауля и Топко, Сауда и Пэ- тэму, не представляя условий жизни эвенков во всех ее тончайших нюансах? Вера в верховное существо, в духов, на­ пример, естественна для эвенков, все­ цело. зависимых от природы, от ее кап­ ризов. И М. Ошаров изображает всякого рода обряды — похорон, удачной охоты на медведя и т. п. Погибла всеми люби­ мая Пэтэма, и вот что мы читаем: «Пэтэмы не стало, но не умерла ее душа. Она только откочевала в другой мир. На могильный лобаз ей положится все, что нужно в большую дорогу. Когда она закончит этот аргиш, она родится «там» вновь, будет расти, кочевать, жить. С земли Пэтэма ушла навсегда. Когда тело ее снова умрет, она останет­ ся в том мире, вечная же душа опять возвратится на землю новым человеком. Бали верит, но не знает, когда это бу­ дет». Здесь и горечь утраты, и самоутеше­ ние, и беспомощность анимистического мировоззрения, выраженного просто и человечно, в соответствии с характером народа. Даже в пейзажных зарисовках писатель стремится передать восприятие и осмысление природы не свое, ошаров- ское, а героев произведения: «На жел­ тую мерзлую землю выпал снег и наря­ дил ее в мех полношерстного зайца». «Заря пропыхнула смолевой лучинкой и погасла». «На вершине чума солнце свило огненное гнездо». И тут же рас­ сказ о происхождении какого-нибудь яв­ ления природы, сказка о проявлении ка­ кого-либо качества у лесного зверя. Да­ же отдельные образные средства по- 1 М. О ш а р о в . «Большой аргиш», Новоси­ бирск, 1936. См. стр. 1.