Сибирские огни, 1958, № 1

— А я все-таки убегу, сегодня же! — «казал однажды Андрей. Мы с Васятой приняли это за шутку. Но Андрей пробрался в конторку, взло­ мав ящик со штатской одеждой масте­ ра , переоделся, прихватив его пропуск. Капо имел привычку пересчитывать нас несколько раз в день. Он уже два раза прибегал и спрашивал Андрея. Врем ему. На третий раз он догадался о побе­ ге и, отхлестав нас плетью, доложил об исчезновении Андрея эсэсовцам. Через несколько минут — сирена. Команды я а всех участках выстроены для про­ верки. Андрея нет. Капо виновато юлит перед эсэсовцами, с особенным рвением вытягивается перед ними в струнку. От офицера ему уже влетело, теперь наш капо с подбитым глазом. Приятно ви­ деть. И вот слышим несколько отрывистых гудков — отбой... Андрей пойман. Вече­ ром, возвращаясь с работы, видим его на табурете перед воротами, на груди дощечка «Ура, я снова здесь!». Андрей попался случайно. Когда он шел к проходной завода, ему повстре­ чался эсэсовец, и Андрей механически снял шапку... Эсэсовец изумился, что человек в штатском оказывает ему та­ кое почтение, и сообразил, что перед ним переодевшийся заключенный. Ни я, ни Васята не смотрели, как ве­ шают Андрея, это не в наших силах... Вскоре страстью побега заболел Ва­ сята. Напрасно я его убеждал, что это почти невозможно, ибо охрану лагеря усилили, а оголенные провода уже под напряжением. Мало того, в ночное вре­ мя в блоках дежурили капо и блоковые, дежурили на совесть, иначе за побег заключенного повесят их. С Васятой мы крепко поссорились. Он ушел в другую команду и, встре­ чаясь со мною, делал вид, что не заме­ чает меня. Недели через две я вновь угодил в этап и очутился в Освенциме. Уже глубокой осенью 1943 года, когда меня в числе двух тысяч заключенных отправляли под Гамбург и я стоял в ко­ лонне, готовой вот-вот двинуться к эше­ лону, в дверях карантинного блока по­ явился Васята. Я бросился к нему, но он предупреждающе зашипел: — Т-сс... Я новичок! Оказалось, что с Буны Васята сбе­ жал , спрятавшись в тендере паровоза. Где-то уже на Украине, в сотне кило­ метров от дома его задержали русские полицаи и отправили в Освенцим, ре­ шив, что он сбежал от помещика из Германии. — Васята, а вдруг ты встретишься с кем-нибудь из. Буны? Тогда виселица! — Что же делать? Р ад бы уехать от­ сюда,. да как... — Я тебе это устрою! В том, что мне удастся устроить Ва- сяту, я не сомневался. С нами в этап угодил бывший блоковый, прогневив­ ший чем-то эсэсовцев. Я переговорил с русскими ребятами, и блоковому была обещана жизнь, если он, используя свои блестящие связи, устроит Васяту в этап. Блоковой побежал в лагерьэльтестерх. З а несколько минут до выхода из лаге­ ря Васята был с нами. Бывшего блоко­ вого русские не тронули, он с нами при­ был в концлагерь Ной-Гамен. Приземистые бараки, в них сквозняки и лютая стужа. Точно так же, как в Освенциме, возвращаясь с работы, не­ сем трупы. Около месяца, пока нас с Васятой не отправили в новый лагерь, освенцимский блоковый, ставший здесь капо, подкармливал нас баландой, ино­ гда подбрасывал хлеба. Он стал менее жесток к заключенным, понял, что судь­ ба переменчива и он может лишиться повязки. Нас везут под Берлин, к городу Вей­ мар, где на высокой горе Этерсберг рас­ положен знаменитый концлагерь Бухен- вальд. Приехали ночью. Ведут куда-то в гору, по каменным уступам. То и дело эсэсовцы освещают нас карманными фонариками и орут: — Люсь! Вайта1 Загоняют в низкий барак, приказыва­ ют спать, хотя там даже присесть негде. Утром встречаемся со старожилами. Го­ ворят, нас здесь не будут долго дер­ жать, отправят куда-то в штольню, за восемьдесят километров отсюда, в конц­ лагерь Дора. Туда, в эту страшную штольню Дора, чуть не ежедневно от­ правляют сотни людей. Приходят русские военнопленные, приносят бак баланды для земляков. В Бухенвальде, как и в любом концлаге­ ре, есть крематорий, русские зовут его «Хитрый домик». Лагерь раскинулся на вершине горы, вокруг, теряясь в дымке горизонта, — дремучий лес. Вниз, к подножью горы, сползают лагерные бло­ ки. Они стандартные, из щитов. Говорят, что здесь содержится чеш­ ское правительство и есть один блок, особо охраняемый, в котором заключен Эрнст Тельман. После обеда нас переодевают в поло­ сатую одежду и везут в Дору, к городку Норд-Хаузен. Через несколько часов мы стоим перед воротами строящегося ла­ геря, расположенного в ложбине. У ос­ нования высоченной горы зияет черное пятно — вход в подземелье, где нам суждено жить и работать несколько ме­ сяцев, пока не отстроится лагерь. Вы­ кликают одного заключенного, в спину куртки которого вшит красный кружо­ чек. Это смертник, неудачный беглец. Несчастного паренька отводят в сторону и спускают на него овчарку. Страшный нечеловеческий вопль, дикий хохот эсэ­ совцев. Собаку оттаскивают от истер­ занного тела, эсэсовец гладит ее за вер­ ную службу. — Вот, русские, видели, что бывает за побег? Помните!