Сибирские огни, 1958, № 1

давно умирал Стасик. А если удастся до­ браться до Винницкой области, — пар­ тизанский отряд. Недели за две до намечавшегося по­ бега подошла моя очередь дежурить по комнате. Я подмел пол, заготовил топ­ ливо и затопил печь. На дворе уже су­ мерки. Вот-вот завоет сирена и, побро­ сав напильники, все побегут во двор на проверку и молитву, а потом встанут в очередь и будут трястись: не плеснет ли мимо миски баланду отвратительная немка, не заскулит ли своим гнусавым голосом: — Вас ист ден лес! В комнате полумрак. З а решеткой-из- редка мелькают прохожие. Хочется спать. Присаживаюсь на нары. В голове звон, в теле усталость, прямо на меня надвигается перрон вокзала в Миллеро- во, мать в слезах, бегущая за жандар­ мом... Вспомнились бесконечные дни в вагоне, вонь от параши. Помню, мы по­ очередно присаживались к узкому сно­ пику света из окошечка и, сняв с себя белье, сметали щепками вшей. Передо мною встает еще что-то гадкое и безо­ бразное, потом все это расплывается в каком-то тумане. Вдруг что-то ожгло спину. Вскаки­ ваю и вижу проводника с оскаленным лицом. . — Спишь, проклятый большевик! Еще удар, еще... Хватаю мелькаю­ щую в воздухе руку, вгрызаюсь в нее зубами. Фашист визжит и волочит меня по полу. Не вдруг соображаю, что нуж­ но разж ать челюсти. Проводник с воп­ лем выскочил в мастерскую. Прибежали ребята, окружили меня. Кто-то торопли­ во шепчет: — Он за наганом побежал. Убьет... Оттолкнув в проходной сторожа, вы­ скакиваю на улицу и прыгаю в трам­ вай. Через несколько остановок схожу. Проводник, разумеется, уже сообщил о побеге в полицию. Найдут — «гирка моя доля». Но не это меня печалит, а то, что я остался без Васяты, один. Куда же податься? Ночь. Моросит дождь со снегом. Дол­ го плутаю по переулкам рабочего посел­ ка, избегая центральных освещенных улиц. Наконец, уже в полночь я увидел в переулке заброшенную фуру. Дверь заколочена широченными досками. Про­ ламываю днище и забираюсь внутрь. Как здесь хорошо! Ни ветра, ни холода, в углу, словно кто ожидал моего при­ хода, настелена солома. Свертываюсь калачиком и засыпаю. IV Меня втолкнули в камеру. На нарах лежит парень в вельветовой куртке. Он приподнял голову и' сердито заорал: — Дверь закрывай, ты! Я потянулся за дверью... Парень за ­ хохотал. Он вытирает слезящиеся от смеха глаза, бросает обрывки фраз: — Ах ты, желторотик эдакий... Да неужели ты думаешь, что дверь за тобой не закроют?.. Потом парень протянул мне руку: — Будем знакомы, меня зовут Иго­ рем. Огонька нет? Игорь сидит в подвале вторую неде­ лю, за кражу колбасы с прилавка. — Кормят, браток, здесь чудесно! Утром только глаза протрешь, пятьде­ сят граммов хлеба, пока туда-сюда — обед, суп из трех круп, крупинка за крупинкой гоняется с дубинкой, вечером эрзац-кофе... — Это и все? — Здрасте. Мало? Если год проси­ дишь, посчитай, сколько получится! Игорь мнет в руке толстенную сига­ ру. Я выдрал из подкладки пальто кло­ чок ваты и, скрутив его в жгут, катаю дощечкой по нарам. Через несколько минут разламываю ватный рулет, и Игорь прикуривает от жара. — Ты смотри-ка, здорово! А я и не знал, что так огонь добывается! Рассказываю Игорю свою историю о том, как я спрятался в фуре и заснул, но вскоре меня разбудили полицейские. Кто-то, очевидно, видел меня за взламы­ ванием днища и сообщил в полицию. В полиции я изменил фамилию, теперь я Леон Бондарчук. В глазок иногда заглядывает полицай, и каждый раз при этом Игорь шипит: — У-у, гадина! Утром к нам втолкнули болтливого паренька по имени Симон. Он рассказывает, что нас непременно повезут в штрафной лагерь Ланцендорф, в пятнадцати километрах от Вены. Си­ мон уже был там за то, что ударил нем- ца-мастера бутылкой по голове. Симону за это дали восемь недель. Столько в Ланцендорфе не протянешь. Симон сбе­ жал , но сделал большую глупость, явившись в трудовой лагерь за вещами, недобитый мастер заметил его и сооб­ щил полиции. Симон печально смотрит в одну точку: — Вам-то что! А вот мне. Меня или повесят или в бункер... Живым не вы­ скочу... Через несколько дней нас сажают в полицейскую машину с краснорожим полицейским за решетчатой перегород­ кой тамбура и везут по городу. В лагерь приехали в полдень. Он огорожен высо­ кими стенами из дикого камня, по уг­ лам — вышки и часовые с пулеметами. Перед нами стоит зеленая ватага эсэсов­ цев. Все они в ярко начищенных сапо­ гах, в руках плети. —- Мютцен ап! — рявкнул офицер. Непонимающе смотрим на него. Симон подсказывает: — Шапки долой! Является чиновник с папкой в руке. Он отыскал карточку и деловито крик­ нул: