Сибирские огни, 1958, № 1

рассказываем, что это — ложь. Жители удовлетворенно кивают головами. З а такие разговоры могут упрятать. Принимаем все меры предосторожности: разговариваем вполголоса, озираемся по сторонам. На лицах людей заметна какая-то пришибленность, страх перед каждым прохожим. Видимо, гестапо не дремлет. Мы с Николаем довольны. Не потому, разумеется, что наши карманы набиты хлебом, а потому, что развенчи­ ваем легенду о взятии Сталинграда. Жители разнесут эту весть по всему городу, пусть Геббельс хоть охрипнет у репродуктора, наша агитация действен­ нее, она правдива. К нам подходит женщина. На чистом русском языке просит идти за ней. Че­ рез несколько минут она приводит нас в кафе, отрывает хлебные карточки, и нам приносят по крохотной булочке и по чашке кофе. Женщина смотрит на нас с жалостью: — Ведь вас могут забрать за агита­ цию, как вы этого не поймете! Молодые, горячие... Вы не знаете, что есть страш­ ные лагери смерти Освенцим, Бухен- вальд, Дахау... Мы отлично понимаем, что можем угодить в лапы гестапо, да очень уж досадно, что ничем более помочь своим не можем... Мы возвращаемся в лагерь. Провод­ ник тщательно пересчитал нас и остал­ ся доволен: никто не сбежал и не заблу­ дился. В комнате стоит огнедышащая бур­ жуйка. Дымоход сделан из жести и про­ тянут вдоль комнаты на уровне второго яруса нар. Прямо в печурку спускаем на проволоке котелки с картошкой и варим суп, делимся куревом. Антон Коротков, военнопленный ар­ тиллерист, подходит ко мне. — На вокзале не были? — Нет... А что там делать? Антон смотрит на меня осуждающе. Догадываюсь. — Не время, Антон, декабрь. Ведь не думаешь же ты взять билет в купи­ рованный вагон и ехать в Россию? Надо •делать так, как Стасик, запрятаться в товарном вагоне и ехать. О побеге у нас уже были разговоры. Все решили, что зима :— неподходящее время. Сбежать из лагеря — пара пу­ стяков, а вот добраться до России... Нам, например, уже известно, что немцы хранят картофель в поле, прямо в бур­ тах, до нового урожая. При побеге мож­ но воспользоваться этим. Друг друга мы не опасаемся и ведем разговор начистоту. Гуцулов пока что остерегаемся. У них другие взгляды на жизнь. Они недовольны лишь голодным пайком. Мы сговорились с Васятой бежать вместе весной. Он родом из-под Винницы, угнан в Германию родным дядей-старо- стой за связи с партизанами. Не будь этого родства, быть бы Васяте на висе­ лице. Васята снабжал партизан пищей, сообщал им о положении в селе и од­ нажды даже участвовал в перестрелке с карателями. Васята обещал устроить меня в партизанский отряд. Я рад — до Сталинграда далеко, да и мудрено пере­ браться через фронт. Планов у всех ужасно много, но цель одна: убежать, помочь Родине. ...Гаснет огонь в буржуйке, редеет круг невольников вокруг нее. Кое-кто укладывается спать. Где-то в углу з а ­ унывный голос тянет: Бывало, выпью стакан водки, Иду на улицу гулять... Теперь же выпью стакан чаю. На нары лезу отдыхать! Скучно. Тяготит то, что мы куем себе же оковы. Все, что сделано нами за бес­ конечно длинный день, пошло против нас же самих, на какое-то время оттяну­ ло час освобождения. Неужели ничего нельзя сделать? Мож­ но! Мы смазываем опиливаемые детали солидолом и потом только шаркаем на­ пильниками. Со стороны смотреть, вроде бы человек и работает, а производитель­ ность равна нулю. Вдоль рядов верстаков прохаживает­ ся цивильный немец, по прозвищу Лысый — человек лет пятидесяти, с пухлой физиономией. Лысина у него розоватая и блестящая, словно кто-то ее отполировал и смазал вазелином. Он зорко следит за нами и, если заметит симулянта, подкрадывается и бьет ку­ лаком по затылку. Лысый очень не лю­ бит, когда мы ломаем сверла. Глаза его при этом выкатываются на лоб, нижняя губа трясется: — Русские свиньи! Что ж поделаешь, рады бы не гневить старика, но сверла нужно ломать и ло­ мать, чтобы замерла работа в мастер­ ской. З а Лысым следят сто восемьдесят глаз. Он идет по мастерской, а позади опускаются напильники, Лысый повора­ чивает обратно, и теперь работают эти, а позади все замирает... Так и играем в прятки двенадцать часов в сутки. В отдельном помещении есть токар­ ные станки. Там целый день вращается вал трансмиссии, но патроны стоят. Для видимости токари насыпают на станину стружек, словно только кончили деталь растачивать. Токари поочередно дежурят около щели двери, и немцу никогда не удается застичь их врасплох. Работаем безупречно лишь тогда, когда в мастерской появляется провод­ ник. Этого не проведешь. Чуть что — и плеть опускается на невольника. А плеть у него из резинового шланга с дробью внутри. От одного удара у че­ ловека захватывает дух. К счастью, проводник любит отсижи­