Сибирские огни, 1958, № 1

Но вдруг подогнулись колени, земля пошатнулась под ней.’ Молчите. В такие мгновенья оставьте свои утешенья. Молчанье порою — нужней. Она родилась на Байкале — всю боль пересилит сама. Откройте лишь правду вначале ■— Где лодка, которую звали отчаянной кличкой « С а р м а»?1 Романтик Нет, теперь не обманешь сказкой, что опасен морской простор. Веет миром, ленивой лаской от зеленых и синих гор. И тепло, и свежо немножко. И легко бежит катерок. Блещет солнечная дорожка, растянувшись наискосок. Здесь вода без конца и края. Глубина, говорят, без дна. Что ж, качает легко, играя, эта самая глубина! Прислонясь к капитанской рубке, о морской мечтая судьбе, я курю матросскую трубку и завидую сам себе. Но летит полосою черной вслед за катером ветер горный, разворачивая валы. Веет холодом. Пахнет штормом. Гребни волн за кормой белы. Вал за валом шумящим катит. Плещут брызги из-за борта. С боку на бок валится катер. Не романтика — маята! Меркнет солнечная дорога. И земля от нас далека. И растет, и томит тревога сухопутного моряка. Прячусь с палубы в трюм поспешна и ворчу я, боясь беды: — Это все хорошо, конечно. Но зачем же столько воды! Упрямая Девочка, ты как сюда попала, в пыльную кабину самосвала? Почему забыла о детсаде, в этот край некстати забрела, где большие, занятые дяди совершают важные дела? Привыкай, упрямая, к порядку — ты уже большая, посмотри. Только спит девчушка сладко­ сладко, говори ты ей, не говори. Все равно добудишься не скоро, не прогонишь с папиных колен. Хорошо баюкают моторы, колыбельной песенке взамен. Над ее головкою склоненной стройки гул, моторов перестук. Ковш плывет громадой многотонной и с размаху чертит полукруг. Всюду люди. Трудятся как надо. Каждый —•мастер дела своего. Лишь одна беглянка из детсада не умеет делать ничего. Но простите, занятые дяди. Пусть мечта свершается сполна: вместе с папой к шумной эстакаде много рейсов сделает она. • С а р м а — байкальский штормовой ветер.