Сибирские огни, 1958, № 1

...И вспомнились нам — Не впервые — Иных первостроек леса, Тридцатые годы крутые И наших подруг голоса, И пламя плакатов вдоль улиц, И первых походов огонь... Как будто бы сердца коснулась Вдруг юности этой ладонь. На б е р е г у Б алатона Садится солнце за Тиханью. И предзакатный Балатон — То словно ртути колыханье, То словно оплав из бронзы он. И, будто в бронзу эту вделан И заштрихован синевой, Один далекий парус белый Скользит к черте береговой, Где, развернувшись по порядку, Как отделение в броске, Светлеют белые палатки На чуть желтеющем песке. Там босоногие горнисты Трубят неистово на сбор. И в синь ночную, к звездам мглистым, Костер ладонь свою простер... А здесь, за пристанской оградой, На грани суши и воды, Темнеет гильза от снаряда Среди ракушек и слюды. Волна стучится в берег влажный. И медь, зеленая уже, Звенит печально и протяжно На этом дальнем рубеже. — О чем ты, память? — Я — о вдовах... И плещет в берег, как тогда, От грозных отсветов багрова, От крови красная вода. И прорастают сквозь забвенье Однополчан моих следы. Чуть слышно гильза о каменья Стучит под натиском воды .' Да там, где звезды искр отвесно Над светляком костра летят, Звенит все крепнущая песня В тот год родившихся ребят. t В енгер ском у другу Уже была далече Волга. Скрипел в ночи дунайский лед. В конце войны, суровой, долгой, И к вам пришел он. — мой народ. Ломил он силой злую силу. Та правда с нами навсегда: Что ни курган степной — могила, Что ни могила — то звезда. И я шагал под небом синим И полюбил твой край степной, Твои старинные былины И новой жизни сказ иной. Историку и журналисту, полковнику Венгерской народной армии Надь Габору. Но все, чем мы с тобою жили, Как видно; в горле кость иным. Одни по камню дом сложили, Другие рыли ров под ним. И вот легла, грозна, багрова, На города, поля, холмы, Тень от костров средневековых. Как тень коричневой чумы. Теперь, когда со мною вместе Ты от пожара дом свой спас,