Сибирские огни, 1957, № 6

«Верный путь» по-русски называется. Обмениваться подожди. Бедный колхоз-пока. Шоферы, рядом с которыми стоял Борис, вдруг все разом оглянулись, а один из них засмеялся, качая головой: —- Васька опять пьяный. Отчаян­ ная головушка! Мефодин куражился на школьной спортплощадке. Он гонялся на под­ ламывающихся ногах за убегавшими от него девчатами и кричал: — Слу­ шай, почему я в тебя такой влюбленный? —- Иногда он налетал на ребят, и те сторонились брезгливо и строго. Но Грушин, на которого тоже нале­ тел Мефодин, не посторонился, взял шофера за плечи и крепко тряхнул: — Опять никак напился, подлец? А ну, дыхни на меня! — Но-но! — враждебно попятился Мефодин, выдавив тупой смешок. — Не нюхай, я не цветок! Тут он увидел Чупрова и пошел на него, широко распахнув руки, соби­ раясь не то бороться, не то дружески обнять: —A-а, правильный человек! — путался он деревенеющим языком в неясных словах и, замолчав, сам себе погрозил пальцем: -— «Смотри, Ме­ фодин!». А чего смотреть? Портки спустите? Спустили уже и выпороли. Пиши, пиши! Подумаешь, какая зеленая тля явилась! ■—- Он свирепо дви­ нулся на Бориса. Чупров не отступил. В нем поднималось горячее чувство незаслужен­ ной обиды и самой обыкновенной злобы. Если бы можно было, с каким злым наслаждением он трахнул бы по этой пьяной морде! Их обжимало уже плотное кольцо людей. И лица у всех были серьез­ ные. Борис видел Ипата Крохалева, Виктора Полупанова, Воронкова, То­ ню, с тихим испугом смотревшую на злобно ломавшегося парня, темные, пристальные глаза Галима Нуржановича под «горьковской» шляпой. Где- то в задних рядах он увидел презрительно сощуренные глаза Неуспокоева и мутную усмешку Шполянского. Растолкав людей, выбрался в первые ряды Федор Бармаш. В руках его было брезентовое ведро, только что налитое из колодца. Он встал про­ тив Мефодина, молча разглядывая его. Мефодин тоже притих, уставив­ шись на перебитую переносицу Бармаша. — Вошь поганая, — тихо, задохнувшись, сказал Бармаш и, подхватив свободной рукой дно ведра, выплеснул воду в лицо Мефодину. Тот отшат­ нулся, захлебываясь, и с ревом кинулся на Федора: — Разражу , сволочь!.. Вобью нос в мозги!.. Но Бармаш не допустил его до себя. Спокойно и деловито, так ка за ­ лось со стороны, он ударил мокрым, тяжелым ведром в широкую скулу Мефодина. Шофер от этого спокойного удара шатнулся набок, почти па­ дая . И сразу отрезвел. На лице его появилась смятая, виноватая улыбка. — Аккуратненько, Федя, выдал! — с одобрением крикнули в толпе. А Бармаш, шваркнув об землю ведро, закричал: — Хлебом хотим засыпать людей! Не для себя ведь!.. Я думал, тут чистые руки и душа чистая будет... А тут, оказывается, пьяницы да хулига­ ны, да всякая шатия-братия собралась... Хрен с вами и с вашей'целиной! — Бармаш, отставить! — с армейской звонкостью скомандовал Во­ ронков. — Один, может, такой, аморальное явление, и нашелся! Федор поднял ведро, постоял, подумал и, ничего не ответив, раздви­ нув толпу, пошел к колодцу. К Мефодину, тупо смотревшему в землю, снова подступил Грушин, поднял сбитую водой «бобочку», встряхнул и, напялив на Васькины кудри, сказал негромко, будто уговаривая: — Уходи, Василий, не срамись. Посмотри на себя, какой у тебя мо­ ральный облик. Не на должном, брат, уровне! И, словно это было командой, люди с громким говором и смехом ста­