Сибирские огни, 1957, № 6

— Зъел ленинградец гарбуза! — подтолкнул игриво Бармаша локтем Шполянский. — Мабудь, он вентиляционный ремень не снял? Я же ба- чу, шо з него шофер, як с жабы сало. По асфальтику кататься. Комэдия! — А ты поучи, поучи его! Поди, он меньше тебя знает! — крикнул с палящей злобой Бармаш. — А надсмехаться... Уйди, Шполянский, ради христа, а то хрясну по морде! Шполянский не двинулся и назидательно сказал: — Не зажимай критику, как сказать. К чему газеты призывают? На застрявшей машине наотмашь распахнулась дверь кабины, и из подножку вышел Полупанов. — Что, Паша, не проскочил Троицкий мост? — безжалостно крикну­ ли с берега. Не любили и не прощали водители похвальбу. Полупанов отвернулся, не ответив, и посмотрел на клокотавший па­ ром, как самовар, радиатор. — Желтым билетам станция! — крикнул он, криво улыбаясь, пасса­ жирам. — Слезайте, приехали. — Клади права, -— не двигаясь, спокойно сказал старший Крохалев. — Лучше бы вы помолчали, дядя Ипат! — умоляюще воскликнул Полупанов. — И без вас знаете... — А что на фронте-то у тебя бывало? Не расслышал я, — по-преж­ нему спокойно спросил Ипат, но глаза его заиграли. — Эх, сказал бы я вам! — вспылил Полупанов. — Не нравится моя езда, на самолете летайте! Или боитесь, бороду на пропеллер намотает? — Боже мий! — вздохнул Шполянский. — Все перегрызлись, як те кобели на чепи! От яку жизнь зробили. Полупанов спрыгнул с подножки и, не глядя под ноги* забултыхал по грязи к берегу. А из кузова на подножку слез осторожно Помидорчик, шагнул к радиатору, посмотрел — и ударил в капот ногой, визгливо вскрикнув: — Зараза!.. Как в такую грязь слезать?.. Из-за тебя, зараза! Полупанов обернулся и бросился обратно к машине: — Не смей!.. Не смей машину бить!' Голову оторву, паршивец! Бориса кто-то толкнул в спину и крикнул грубо: — Посторонись! Стоят на дороге, зрители! Бармаш и рябой водитель катили к берегу барабан троса. За ними шел Воронков, прямой, суровый и злой, как штык. Он вел ребят, как не­ давно еще водил свое отделение, и, может быть, слышал торжественный строевой марш. Садыков хотел им крикнуть что-то, но лишь пожевал гу­ бами и, понурившись, как под тяжелым грузом, пошел вдоль берега к грушинской машине. Намокшие, пропитавшиеся грязью полы шинели хлопали его по ногам. Чупров пошел за ним, удивляясь, почему молчит мотор грушинской машины. Молчали там и люди. Когда подошел ближе, увидел, что люди идут от машины к берегу, и не просто идут, а отступают, повесив головы и устало, равнодушно выдирая ноги из грязи. Последним шел Грушин, то и дело останавливаясь, оборачиваясь на свою попавшую в беду ма­ шину. Потом махнул отчаянно рукой и зашагал к большому костру, где сушились вымокшие в трясине люди. Здесь сушился и Мефодин, был здесь и Неуспокоев, о чем-то оживленно говоривший с ребятами. Боль­ шинство из них были ленинградцы. Сюда же пришли Садыков, а по­ том и Чупров. Увидев подходившего Грушина, завгар отвернул тяжелую от налип­ шей грязи полу шинели, вытащил портсигар и, раскрыв, молча протянул шоферу. Они долго ловили папиросы окоченевшими пальцами, а когда затянулись с наслаждением, Садыков закричал на молчавшего шофера: — Тихо, без паники! Что скажешь?