Сибирские огни, 1957, № 6

Вокруг костра стояли и сидели шестеро. На раскинутом полушубке расположились Крохалевы, отец и мать. Ипат — большеголовый, с пыш­ ной бородой, вившейся тугими бараньими колечками. Живые карие глаза его смотрели на все весело и с любопытством, а вислый нос, хрящеватый и красный, видимо, любил заглянуть в рюмочку. Жена его Евдокия, женщи­ на полная, но полнотой не грузной, а легкой, здоровой, пристально и груст но смотрела в костер, изредка тихо, словно украдкой, вздыхая. Огонь ярко освещал ее лицо в морщинах нелегкой жизни, с мягкими добрыми губами. По другую сторону костра сидели на снятых с машины венских стульях их дети: сын и дочь. Виктор, в туго охватившей широкие .плечи черной шинели школы механизаторов, походил на отца большой головой и выражением веселых, любопытных глаз, но было в нем много еще неуклю­ жего, мягкого, щенячьего. А Тоня так низко опустила голову, что виден был только ее белый пуховый платок: Она сидела дальше всех от костра, боясь, что искры испортят ее новенькое модельное пальто. По третью сторону костра сидел на большом, как сундук, чемодане в аккуратном полосатом чехле, один из ленинградских парней. Никто не знал его фамилии, мало кто знал его имя, а называли его все, кто насмеш­ ливо, кто л э с к о е о , Помидорчиком. Кличка придумана була неплохо. Его толстые щеки, багрозые от избытка крови и здоровья, туго обтянутые тон­ кой лоснящейся кожей, были удивительно похожи на спелый помидор Впечатлению этому не мешали красные, припухшие бровные дуги, скудно поросшие поросячьими щетинками, и белые ресницы. Против Помидорчика стоял, заложив руки за спину и задумчиво по­ качиваясь с каблуков на носки, Илья Воронков. По тому, как часто взгля­ дывал он на Антонину, можно было догадаться, что привело его к этому костру. Старики Крохалевы ужинали, младшие и Воронков просто грелись у огня, а Помидорчик делал сразу два дела: ел' вареные, яйца и читал письма, зверски тиская их при этом. Виктор, взглянув на него, засмеялся: — Чего ты письма-то тискаешь? Больше того, что написано, не выж­ мешь, хоть в тиски зажми! А пишет она тебе, чтобы ты шарф не снимал и галоши носил? Не пишет? Значит, не любит! Помидорчик тяжело вздохнул и взялся за очередное яйцо. Он бил яйца тупым концом о колено, затем ловко, боком большого пальца, сди­ рал всю сразу скорлупу и отправлял в рот, обмакнув в фигурную со­ лонку. — Гляди-ка! Тебя, как на необитаемый остров посылали, даже сольцой снабдили. — Не надо, Витя, не приставай к человеку,— добро сказала мать.— Ему и без тебя тошно. Дико ему. А ты, сынок, не тушуйся. Не пропадешь, не сиротой будешь, с людьми. А яички перестань кушать, желудочек з а ­ крепишь. Помидорчик взглянул на нее покорными глазами и завернул яйца в газету. А Воронков томился. Ему хотелось втянуть в разговор Антонину, но она по-прежнему сидела, упершись подбородком в ладони, глядя в землю. —- Зачем это вы машину сюда подогнали? — начал он обходами. — Уж не боитесь ли, что обворуют? — А вот и нет! — сказал Ипат, со вкусом обсасывая селедочные пальцы. — Чтобы не бегать в колонну за каждой ложкой-плошкой. У нас ведь вся жизнь тут. — Это верно. Будто на новую квартиру переезжаете. Значит, навеч­ но едете?