Сибирские огни, 1957, № 6

Низкий рокочущий голос Неуспокоева все же нельзя было назвать баритоном, мужественным и твердым. Скорее это был, как говорится, баритончик, от мягких, сочных переливов которого ослабевают колени неустойчивых дам, а у мужчин возникает уважение к такому интелли­ гентному голосу. Он взял руку Шуры и красиво, уверенно поцеловал в запястье, от­ вернув ее перчатку. Квашнина чуть смутилась от этого смелого поцелуя и, положив руки на плечи Бориса и прораба, шутливо подтолкнула их друг к другу: — 'Знакомьтесь, товарищи попутчики. Прораб снял перчатку и, протягивая Борису руку, окинул его затаен­ но-внимательным взглядом: — Инженер Неуспокоев. Очень приятно. Рука у него была сухая и крепкая, а глаза под длинными девичьими ресницами блестели чересчур ярко, лихорадочно, как у изголодавшегося человека или азартного игрока. — Я читал вчера ваш очерк. «Беспокойные сердца» — ведь так он называется? Хорошо написан! Не с огоньком даже, а прямо-таки пла­ менно. Но знаете, что мне показалось? Если ошибусь — поправьте, но мне показалось, что вы писали о самом себе. И боевой энтузиазм, и ж аж ­ да подвига в сердце — это ваше собственное, а не этих вот людей, — кив­ нул он на обступивших машины целинников. Борис покраснел: откуда этот черт узнал, что он действительно пи­ сал о своих чувствах? — Я верю в этих людей и в эти чувства, — тихо, но сильно ответил Борис. — Вера в человека должна быть, но и сомнение в человеке тоже вещь весьма полезная, — возразил Неуспокоев и вдруг громко захохотал, глядя прямо в глаза Чупрова. — Ваш брат, газетчики, настоящие гудош- ники Скула и Ерошка! Умеете вы вовремя ударить в колокола: «Радость нам!.. Радость нам!..» — пропел он из «Князя Игоря». Борис закусил губу. Но прораб сказал с искренней дружеской тепло­ той, глядя на журналиста ласково-снисходительными глазами: — Борис Иванович, голубчик, не обижайтесь на мой глупый смех. Глупый смех, признаюсь. Д а ну же! Улыбнитесь, ну? — Я не обижаюсь, — улыбнулся Борис, но на душе стало нехорошо, неудобно. А прораб повернулся уже к Квашниной: — Итак, едем в азиатские дебри? Жангабыл, это звучит уже экзоти­ кой! По дороге сюда меня усиленно оставляли работать в Перми и Вятке. Но я сказал: «Нет! Только Азия! Мои масштабы только в Азии!» — А чем вас очаровала Азия? — спросил с любопытством Борис. — Азия чем очаровала? — весело посмотрел на него прораб. — А вы не знаете разве, что специалисты, приехавшие сюда из центра, получают десять процентов надбавки к зарплате. За Азию! — О господи! — с комическим испугом воскликнула Квашнина и з а ­ махала руками. — Выдумщик! Сам на себя выдумывает! Шучу, шучу, конечно! — поймал ее руки Неуспокоев и, не выпу­ ская их, сказал: — Деньги, правда, основной двигатель прогресса, но я не собираюсь здесь «заколачивать деньгу». — А что же вы собираетесь здесь делать? Самое трудное? Так, к а ­ жется? Шура высвободила свои руки из его рук. Она приготовилась смеять­ ся, ожидая, что Неуспокоев ответит чем-нибудь смешным, остроумным, но npqpa6 сказал серьезно и просто: