Сибирские огни, 1957, № 6

Г л а з а м и д р у з е й П Ь Е Р Э Н ТЖ Е С , корреспондент газеты «Юманите» Советский Союз далеко видит ...В тот день, когда мы прибыли в Якутск, праздновалось открытие его уни­ верситета. До 1922 года якуты не имели своей письменности. До революции едва ли насчитывалось один-два процента гра­ мотных, то есть таких, которые бы умели читать и писать по-русски, и на террито­ рии, в шесть раз большей, чем Франция (3200 тыс. кв. км), имелось лишь около двадцати школ, открытых для детей по­ мещиков и купцов. Ректор университета Мординов рас­ сказывал нам о том невообразимом впе­ чатлении, которое он произвел, когда впервые появился в своей семье с буква­ рем. Его передавали из рук в руки, удив­ ляясь, что он такой тяжелый, хотя сде­ лан всего только из бумаги. — Он такой тяжелый потому, — ска­ зал дедушка, — что в нем слова. Слова всегда весят много... Маленький Мординов познал вес слов, так как он — доктор философии. — Ваш первый университет, — ска­ зал он, обращаясь к Джузеппе Боффа, моему итальянскому коллеге из «Унита», — был открыт в XII веке в Болонье. У нас же нет опыта, и нам будет труднее. Однако педагогический институт в Якутске, который послужил базой для создания нового университета, уже выпу­ стил за двадцать два года тысячи педаго­ гов, геологов, агрономов. Некоторые из его’ выпускников, например, лингвист Лука Харитонов — специалист по якут­ скому языку, химик Егоров, который на­ писал работу о витамине «С» в пище жи­ вотных, и сам ректор Мординов являют­ ся замечательными учеными. Все трое— якуты. * * * В интернате средней школы мы зашли в комнату, где живут Мария Старостина и Христина Семенникова. Первая при­ ехала из Верхоянска, находящегося бо­ лее чем в шестистах километрах. Она до­ биралась до Лены на оленьей упряжке, а потом на лошадях. Вторая — из рай­ она залива Анабар на побережье моря Лаптевых, где ее родственники жили в кожаных юртах и охотились на белых медведей. Ей пришлось покрыть более двух тысяч километров на Самолете. Христина — я е якутка, она — эвенка. Для меня, который плохо разбирается в этих вопросах, эта девушка с такими широкими скулами, что они делали ее лицо треугольным, и с глазами, высоко сидящими подо лбом, показалась эски­ моской, дочерью Нанука. Я вспомнил любопытную сцену из фильма де Флаэр­ ти, где его герой, прослушав впервые пластинку, начал пробовать ее на вкус. Когда я спросил у Христины, любит ли она музыку, она закрыла немецкую кни­ гу и сказала мне: «Пошли!». В клубе ин­ терната она сыграла мне на рояле мазур­ ку Шопена. Она и ее подруги провожали нас по улице с песнями. У них были свежие, сильные голоса, такие родные и потря­ сающие. Без труда они пели гармонично и в лад, но они почувствовали, что долж­ ны сказать нечто большее, чем в песне, и закричали: «Пишите нам! Скажите французским пионерам, чтобы они нам писали! Приезжайте снова!». Одна дев­ чушка, черные глаза которой я с трудом различал в вечерней мгле, со смехом прицепила мне пионерский значок, а дру­ гая повязала мне красный галстук. Так как они изучают не только якутский и русский языки, но также и немецкий, они принялись вдруг кричать, думая, что мы их лучше поймем, по-немецки: «Ауф видерзеен! Ауф видерзеен!». Мы ответи­ ли по-немецки и по-русски: «Ауф видер­ зеен! Ауф видерзеен1 До свидания, до свидания!». Я знаю, что тысячи членов различных делегаций, которые посетили страну со­ циализма, уже были участниками таких сцен. Но все же это был исключитель­ ный момент. Эта встреча с детьми дале­ кого народа другой расы, с нравами, когда-то такими отличными от наших, под этими небесами, свет которых мне был незнаком, — это была осуществлен­ ная мечта, это было счастье встречи и расставания между людьми двух различ­ ных климатов, двух концов света, двух континентов, протягивающих друг другу руки. * * * На маленьком пароходике, который здесь забавно называют речным трам­ ваем, мы спустились вниз по Лене, по ее