Сибирские огни, 1957, № 6

ветствовать от партийцев, от сибирских горняков. Работники и работницы пере­ дали вам привет Томской губ., Томского уезда, Анжеро-Судженских каменно­ угольных копей. (Аплодисменты.) Дорогие товарищи, извиняюсь, мне никогда не приходилось выходить на та­ ких собраниях, я не видал еще их и имею честь теперь посмотреть и погово­ рить со своими товарищами. Товарищи, позвольте мне объяснить наше положе­ ние, как оно было, когда сообщили нам, что наш дорогой тов. Ильич окончил свою жизнь. Все горняки наши тужили, заметались, даже старики, которые мо­ лятся, плакали. Когда мы, беспартий­ ные, услыхали про смерть Ильича, мы собрались в теплушку, посоветовались: что же, нужно устроить памятник наше­ му вождю Ильичу. Памятник строить, какой? Ну, устроим венок. Какой венок строить? Мы, горняки, не знаем, какой венок нужен. Посоветовались, что де­ лать. Давайте, говорим, посоветуемся с партийным комитетом. Так и сделали. Составили бумажку, передали в партий­ ный комитет эту бумажку, решили сде­ лать во что бы то ни стало венок, и чтобы он был представлен на Тринадца­ тый съезд, чтобы возложить Тринадца­ тым съездом товарищу Ильичу на па­ мятник. В партийном комитете у нас есть секретарь тов. Гроднер, и он выдумал, как сделать: давайте сделаем из нашей продукции, которую мы достаем кайлом из-под земли, — из угля и кокса. Так наш тов. Гроднер выдумал. Одного ин­ женера заставили очертить этот венок. Инженер очертил, а тов. Полонянкин, мастер, сделал его. Товарищи, когда сделали венок, мы подумали, как его переслать. Вещь очень опасная. Приходится товарищу мастеру ехать. Одному тоже неловко везти. Вот наши горняки и думают: как это сделать? Надо послать еще челове­ ка. И выдумали так: выберем самого старого горняка, который давно уже ра­ ботает под землею, и пусть он едет с венком. (Аплодисменты.) Собрались по отделам, в каждом отделе есть старые горняки, — и выбрали нас из 9, 8 и 5-го отдела, всего выбрали четырех старых горняков. Мы пришли в партийный ко­ митет. Партийный комитет смотрит: «Куда вас четверых? Нам довольно од­ ного». Ну, что же теперь? Мне тоже охота побывать в Москве, и другому, и третьему, — всем охота! Тов. Гроднер говорит: так вы посоветуйтесь, сделайте между собой совещание, — кто из вас старше, тот и поедет. Хотели мы так сделать. Один говорит: я работаю 18 лет, а другой говорит — 20 лет, рас­ считывался раз. А я говорю: я рабо­ таю 24 года и восемь месяцев и ни разу не рассчитывался. Теперь, товарищи, привезли мы его тов. Ленину за его идеи, за его дорогу, которую он нам показал, за его фунда­ мент, который он нам положил, — фун­ дамент^ крепкий, прочный. Мы, товари­ щи, пойдем вместе с вами, беспартийцы, будем его^ укреплять, этот фундамент мраморный и будем его утверждать. В скором будущем, товарищи, сольемся все в -одно и будем идти твердо. И как любили мы Ильича, так мы должны любить друг дружку, и когда мы со­ льемся все вместе,- тогда только процве­ тет вся наша Россия большими пуши­ стыми цветами, и процветет наш Третий Интернационал по всему миру. (Апло­ дисменты.) Задушевные слова! Они вылились прямо из сердца рабочего — не очень складные, но какие истинно человече­ ские слова! В речи Ивана Андреевича сказано; «Тов. Полонянкин, мастер, сделал .его (венок)». За этими словами стоит целая история, целое событие в жизни интерес­ ного человека. В Анжерке живет приемная дочь Фе­ дора Егоровича Полонянкина — Анфиса Ивановна Петунина. Она уже немолодая. В свое время Анфиса Ивановна окон­ чила Сельскохозяйственную академию имени Тимирязева, много лет была пар­ тийным работником, журналисткой, а теперь — учительница старейшей в го­ роде школы. Анфиса Ивановна по-сибир­ ски, радушно пригласила нас к себе в просторную светлую квартиру, уставлен­ ную книжными шкафами, добротной ста­ рой мебелью. — О своем названом отце, — нача­ ла она, — я rie могу говорить спокой­ но. Я ему обязана, может быть, больше, чем жизнью. Это очень добрый человек, со светлой судьбой. — Мы уральские, из города Усть-Ка- тав. Дед мой был еще крепостным и не­ редко рассказывал о своей помещице, барыне генеральше, женщине властной, суровой, любившей лично присутство­ вать во время порки крепостных на ко­ нюшне. Отец же мой был коренным ра­ бочим. Он после 1905 года сидел в тюрьме. Получилось это так. У моего отца в то время жило несколько молодых рабо­ чих, высланных из Питера. Они подолгу сидели ночами, к ним приходили с за­ водов разные люди. Что это все означа­ ло, не трудно догадаться. Мой отец по­ сильно помогал своим квартирантам. Однажды они все исчезли, но успели пе­ редать отцу записку, чтобы тот приго­ товился к обыску. Жандармы ничего не нашли, но отец просидел два месяца в тюрьме, а затем был выслан. Некоторое время он мыкался с семьей по Сибири, пока не приехали на Анжеро-Суджен- ские копи.