Сибирские огни, 1957, № 6

ВЛ . САПОЖ НИКО В Шахтеры О черк По ту стор он у р у б еж а Человек размахивается и всаживает •острие обушка в темную неровную сте­ ну угля. Тяжелые, поблескивающие комья с сухим шуршанием падают к его ногам. А человек с методичностью авто­ мата размахивается и бьет. — Гах.... Гах... Гах... На ближайшей стойке трепещет ого­ нек карбидки. Ее неровный свет с тру­ дом раздвигает густую темноту забоя, робко мерцает на запыленных стойках, кучах угля... Временами пятна, света падают на спину, руки, лицо шахтера. •Он худ, сутуловат, и в каждом движе­ нии его рук чувствуется усталость, хотя до конца упряжки еще очень далеко. В забое влажная прохлада. Сквозь глухие удары обушка слышится звон: где-то пробилась упрямая струйка холод­ ной подземной воды. Изредка в глубине забоя под тяжестью породы похрусты­ вают деревянные стойки. Ненадолго шахтер приостанавливается и, прислу­ шиваясь, смотрит в темноту забоя. Что там? И опять удар за ударом, и шорох угля, и звон воды. Наконец, человек перестает ударять обушком и, поколебавшись мгновение, ■отставляет его в сторону. Потом тяжело опускается на глыбу угля. Спина его горбится еще больше, он сидит непо­ движно, как сидят только очень устав­ шие люди. Взгляд его замирает, остано­ вившись на Одной точке, темные брови сдвинуты. Он уже немолод^ ему, должно •быть, около сорока. Тонкий нос, смуг­ лая кожа и короткие черные усы. В штреке послышались шаги, мельк­ нул свет. Шахтер повернул голову. По­ казался невысокий юркий мужчина, он ■спустился по стойкам, подошел к шах­ теру. — Здравствуй, Богачек. Отдыхаешь? Говорил пришедший ласково, щуря маленькие цепкие глаза. Это был десят­ ник. — Здравствуйте, — коротко отозвал­ ся шахтер. — Я хочу потолковать с тобой, Иван, — продолжал неторопливо и не­ громко десятник. — Да ты сиди, сиди... Дело вот какое. Листовки в шахте раз­ ные стали появляться... Про власти, под­ лые слова про хозяина. Ты видал ли­ стовки? — Нет, — глядя десятнику в пере­ носицу, ответил Богачек. — М-да, — недоверчиво протянул десятник. — Дело это недоброе, центра­ лом пахнет, кандалами. Десятник словно прилип к лицу рабо­ чего своими маленькими быстрыми гла­ зами, помолчал с минуту. — И говорят, будто эти листовки здесь, под землей, печатают, а потом с углем в вагонетках на-гора вывозят. Ловко? — Ловко, — бесстрастно согласился Богачек. — А ты, может, знаешь, кто этим за­ нимается? — Нет, не знаю. — А может, узнал бы? А? За это на­ граду обещают. Рублев сто... — Десят­ ник топтался около шахтера, заглядывая ему в глаза. — Ты человек многосемей­ ный. Пораскинь мозгами. Ну!.. — Не знаю. Ничего не знаю, — твердо ответил Богачек. — Врешь,— рявкнул десятник, вдруг переменяясь. — Врешь, молдавская мор­ да! Все знаешь. У-у-у! Он замахнулся, но шахтер так тяже­ ло взглянул прямо в злые глаза десят­ ника, что тот опустил руку и, бормоча ругательства, повернулся и полез из за­ боя. ...Шахтер Иван Андреевич Богачек снова взялся за обушок, и глухие, тяже­ лые удары опять послышались в забое: надо работать. Семья и так живет впро­ голодь, дети едят картошку, и на тро­ их — одна пара сапог. С сухим костяным шорохом падает уголь. На плечи давит непомерная уста­ лость, обушок выскальзывает из рук. Иван Андреевич кладет его на кучу угля, снимает со стойки мешочек, доста­ ет краюшку ржаного хлеба и нетороп­ ливо начинает есть. Но велика ли эта